Мама вышла из спальни и остановилась в проходе у лестницы. На ней висел все то же халат. Под глазами залегли темные круги.
– Господи, Миранда! – Она схватилась за сердце. – Ты меня напугала. Я подумала, что-то случилось.
– Смотри!
Я подняла собаку.
Мама застыла, смотря то на меня, то на визжащего щенка.
– Мы не можем его оставить, – наконец, рассудила она, спустилась по лестнице и забрала ретривера из моих рук. – Мы сейчас же его вернем.
– Но вы с ней даже не познакомились! – Собака принялась облизывать мамино лицо. – Видишь, она же милашка!
– Дело не в этом, ты же знаешь.
Щенок продолжал лаять.
– Я подумала, ты увидишь ее и сразу передумаешь.
– Миранда, мы это уже проходили. У нас нет времени на собаку.
– Я сама буду о ней заботиться. Тебе не придется ничего делать!
– Это слишком ответственный шаг.
– Я уже не ребенок! Я и без тебя знаю, что требует ответственности.
Мой тон поразил нас обеих. Мама дождалась, пока я успокоюсь. Когда стало ясно, что каждый останется при своем мнении, я в ярости ушла в свою комнату, прокричав напоследок:
– Ты никогда ничего не разрешаешь!
Я прекрасно понимала, что слишком драматизирую и веду себя, как эмоциональный подросток, но я все равно так сильно хлопнула дверью, что пол в моей спальне содрогнулся.
Мама решительно последовала за мной.
– Не смей хлопать дверью. – Ее голос оставался спокойным, но в янтарных глазах пылал гнев. – Ты нарушила правила. Ты знала: никаких собак в нашем доме. И не устраивай сцен.
Да, мама говорила правду, но в моем возрасте не имело значения, что есть правда, а что – ложь. Никто не смел мне что-либо запрещать.
– Где собака? – капризно поинтересовалась я, на что мама пробормотала:
– Черт.
Она спустилась на первый этаж и схватила щенка на руки.
– Миранда, – позвала она, – а где вы с Билли взяли его?
– Не скажу! – в ответ закричала я.
Ответа не последовало, и тогда я призналась:
– Зоомагазин в Калвер-Сити.
Я не сказала, что это был птичий магазин.
Как только мама уехала, забрав собаку, я позвонила Билли, желая рассказать о случившемся. Он не ответил на сотовый, потому я набрала ему на домашний.
– Ты не поверишь! – вскричала я после сигнала автоответчика. – Мама поехала возвращать собаку! Какая же она стерва!
Едва я повесила трубку, меня охватило неприятное чувство. Я никогда не называла маму стервой. Я громко воскликнула:
– Какая же ты стерва! – Затем повторила эти слова еще раз, надеясь восстановить справедливость, но легче не стало.
Весь день я просидела в комнате. Я слышала, как мама приехала домой, как папа вернулся из теннисного клуба. Я слышала, как они разговаривали на кухне. Мама рассказывала ему о произошедшем и наверняка надеялась, что он поднимется ко мне, дабы выступить в роли посредника-примирителя.
В