– А я думал, что главное сегодняшнее событие это посадка картофеля, – засмеялся Буйвол.
– По важности это второе мероприятие, вернее, первое, но после обеда, – невозмутимо ответил ему Георгий Илларионович, а Шансина решил взбодрить: – Ты, Костя, брось так переживать, этим дело не исправишь, а сам сгоришь, так что иди в погребок, у меня там ещё пару баночек груздей да огурчиков осталось, сам солил по рецепту моей благоверной Веруньки, Царство ей Небесное. А картошку сажать без стопки да без борща, грех. Мы же не собаки подзаборные, мы общественные личности, поэтому во главу угла ставим общение и личное взаимообогащение, в смысле духовного, – он кивнул в сторону бутылки, которую Тарабаркин поставил в центр стола.
После первой стопки да нескольких ложек чудного борща, настроение у всех улучшилось, поэтому хозяин дома с присказкой о времени и пуле, разлил вторую. Не задерживаясь, выпили, дружно крякнули, а Драперович спохватился и обратился к Саньке:
– Слушай, комадор, ты утром что-то нам вещал про удивительный свой сон. Расскажешь?
– Из его снов можно хорошую книгу составить, – засмеялся Шансин, окончательно отошедший от грустных мыслей.
– Просим, просим, – Илларионович степенно разливал по третьей, – но прежде нужно выпить за хозяина этого дома и славного повара, то есть за меня. Вам ведь не намекнёшь, вы и забудете, а непорочность третьего тоста в этом доме нарушать не позволю.
– Третий тост за женщин! – воскликнул Драперович.
– Не перечь, – оборвал его полковник, – и поперёк батьки не лезь.
За столом бурно оживились, опрокинули стопки, шумно застучали ложками, захрустели огурцами, а Тарабаркин нанизал кусок толстого солёного груздя, макнул в сметану, откусил и, пережёвывая, предупредил:
– Сон мой деликатный, немного не застольный, может особо чувствительных ранить. Не буду говорить, кого и куда, – он кивнул в сторону Шансина, – и, соответственно, привести в состояние прострации.
– Вот не надо, – хмыкнул Костя, – меня твоими гадостями не проймёшь, а уж снов твоих я столько наслушался, ужас. Они у тебя как сериалы, без конца и сюжета.
– Спорить с тобой не буду, ибо это бессмысленно. Как говорил наш профессор философических наук, если хотите спрятать истину, то начните спор с учёным мужем, а ты у нас светило, доктор наук, можешь вогнать любую проблему в тиски нерешаемых задач.
– В этот раз твои грязные намёки оставим без последствий, – миролюбиво предложил Шансин, – валяй, выкладывай свою муть, будем считать, что наше застолье продолжается при включенном телевизоре.
– Экая вы гадость! – сокрушённо вздохнул Тарабаркин. – Слушайте, – он самозабвенно принялся рассказывать, периодически поглаживая бородку, пожёвывая кончики усов. – Итак, вижу я во сне, что с потолка вместо лампочки