Снова дверь.
– Барбара, проводи даму на воздух, – приказал старший Баркли.
– А ты? – робко спросила старушка.
– А я догоню, – заверил он.
Убедившись, что Эдна их больше не слышит, мужчина заговорил снова:
– Ты меня в могилу загонишь тупостью своей, – не скрывая раздражения, произнес он. – Словосочетание «безопасное расстояние» для тебя пустой звук.
– Не кипятись, – наносная бодрость Эдгара пропала сама собой. – Не поверишь, я понял, что ошибся.
– Ах, ошибся? – Обстановка накалялась. – Я потолковал с командиром тех парней. Он на редкость адекватный мужик. Завязавшийся между вами бой – недоразумение. Из-за которого мы не можем отпустить их домой прямо сейчас. Во-первых, парни нуждаются в лечении, во-вторых, придется с Танцорами объясняться, что это не умышленная агрессия, а спровоцированная. Техника их тоже пострадала по вашей милости. Он мне: у меня, мол, приказ. Так и у меня не прихоть. Ситуация тупиковая. У них там война. Если парни вовремя не дойдут из точки «а» в точку «б», погибнут люди. А в теперешнем состоянии они тоже много не навоюют. И все потому, что кто-то ворон ловил в неположенном месте.
– Ты такой заботливый, братишка. Все понимающий, – саркастически отметил Эд. – На меня с неба упал детина весом девяносто килограммов. Теряюсь в догадках, как он хребет мне не сломал. А тебе плевать.
– Никакой я тебе не «братишка». В данный момент я старший по званию. – Но тон едва заметно смягчился. – По твоей вине у меня добавилось головной боли. Хоть мать бы пожалел.
Повисла пауза.
– Я пожалел, – хрипло отозвался тот. – Мне дышать и говорить тяжело. Перелом со смещением. Еще бы немного, и кость пробила легкое. Не смотри на меня так. Знаю, что сам дурак.
– Давай кого-нибудь из Реконструкторов отошлю? – Неуклюжее предложение расплылось жирной кляксой.
– Не надо, – возразил Эдгар. – Трансумам нужнее. Для меня и так сделали, что требовалось. Если бы я тут не скакал, уснул бы уже. Не злись.
– Да я не на тебя. История неприятная.
– Отец бы что-нибудь придумал.
Снова тишина. Густая и тоскливая, как на похоронах.
– Беда в том, что я не он… – голос мужчины звучал по-детски растерянно.
Клаус крепко зажмурился. Впервые в жизни он чувствовал чужую утрату, как свою. «Хорошо, когда некого стесняться», – искоркой мелькнуло в сознании. На ресницах набухли горячие слезы.
– А все-таки лихо вы их отделали, – ободрил брата старший Баркли.
– Лихо, – согласился тот.
Вытянуть правду о Клаусе из Робин оказалось безобразно трудно. Она буквально извивалось ужом. Если бы Эмьюз не знала, что Би страсть как любит делиться новостями, терпения бы не хватило.
– Почему не рассказала сразу? – От злости возникло желание влепить подружке хорошую затрещину. – Это нечестно!
– Конечно, нечестно, – кивнула Робин. – Если бы