Я вытянулся на постели, закрыв веки. В груди что-то скребло, не давая покоя всему телу. Тело. Мимолетно я припомнил, как оголилась полоска Его живота, от которой я с трудом отвел взор. Совсем недавно я осознал, что у Него тоже есть тело. Тело, способное притягивать иное тело, как магнит притягивает все самое желанное. Я опустил руку между ног, успокаивая. Тише, пожалуйста, мысленно умолял я, тише. Моя беда, мой стыд, мой позор. Я уже делал это несколько раз, не понимая, откуда берется это неконтролируемое чувство. Пытался заглушить его, задушить, убить в себе физическими тренировками, убеждениями, мольбами, математическими упражнениями, историческими сюжетами, все напрасно. Яркое и короткое наслаждение, смешанное со стыдом, после которого я не знал, чем погасить в себе приступ вины. Я жалок, слаб, даже не способен усмирить собственную плоть. В ночной тиши я слышал свое дыхание, влажное и прерывистое, будто мне и вовсе нечем было дышать, грудь распирало сердце, гулко и больно колотящееся. Утешающая ладонь напряглась над наливающейся тяжестью – ее от вставшего в виде восклицательного знака члена разделяла ткань трусов. Восклицательный знак! Я усмехнулся, вспоминая это мерзкое сравнение, хоть и не помнил его сказавшего. Подумать только, и в самом деле восклицательный знак – брось весь мир, обрати на меня внимание! Легкое поглаживание. В голове вспышками всплывали настойчивые образы: Его рука, свободно свисавшая с кровати, длинные, переставшие быть тощими, ноги, обтянутые юношескими мышцами, лицо, красоту которого вижу один я. Сонная красота, она еще пока безмятежно спит, готовится к пробуждению, к покорению. Его опасливый взгляд из-под челки и чуть-чуть приоткрытые губы – и с коротким вздохом меня отбросило куда-то в неизвестность, за края здравого смысла…
Я вытер влажную ладонь о живот, все еще находясь в тумане. Я точно знал, когда он рассеется, все вернется на прежние места: я, моя комната, пропахшая подростковыми тайнами и порочными мыслями,