Окно следующей спальни выходит на фасад. Выглянуло солнце, голубое небо отражается в море, и вода – обычно неспокойная, серо-зеленая – кажется синей. Похоже, Патрик специально заказал такую погоду.
Он опять берет меня за руку.
– Сара, ты можешь представить? Если мы сюда переедем, все, что тебе пришлось пережить за последние годы, забудется как сон. Никаких воспоминаний. Начнем жизнь с чистого листа. Здесь я бы устроил нашу спальню. Тогда каждое утро нам будет открываться такой вид.
На секунду прикрываю глаза. Да, я могу представить: поднимаюсь по лестнице в комнату, ее заливает солнце, устраиваюсь на диванчике, который Патрик планирует встроить в эркер, и, свернувшись калачиком, смотрю на море. Сменяются времена года. Зима – топится камин, на нем горят свечки. Лето – в распахнутое окно врываются крики чаек и свежий морской воздух. Патрику – он здесь родился – дом очень дорог.
– Как мне этого не хватает!
– Чего?
– Тебя. Такого, как сейчас, – страстного, окрыленного. Каким ты был, когда мы встретились.
– Ты имеешь в виду, еще до того, как появились дети, карьера и кредиты?
– Дело не только в этом… Не только ты, но и я тоже… Мне самой не хватает авантюризма, таких моментов, когда, черт возьми, делаешь что хочешь – и будь что будет!
Улыбаюсь, поворачиваюсь к мужу, а он вглядывается в морскую даль, и на лице снова то же выражение тоскливой безнадежности, как вчерашним утром. Опять пришла мысль: сколько времени прошло с тех пор, когда один взгляд Патрика – и я была готова затащить его в ближайшую постель?
– Черт возьми, – бормочет он.
– Ты о чем?
– А ты права. Давай так и сделаем. Будь что будет! Что скажешь? Еще одно приключение?
Моргаю. Какое приключение? Дом-убийца? Это вовсе не американские горки, а путешествие на поезде-призраке.
– Нет, этот дом нам не по средствам.
Патрик все смотрит в окно, и вдруг на лице появляется…
– Есть еще деньги твоей матери.
У меня перехватывает дыхание. Вспоминаю о тех путешествиях, которые хотела бы совершить. Мама оставила не так уж много денег. Да у нее их и не было. Дома тоже не было, и все же она долгие годы – неизвестно зачем – понемногу откладывала. Никогда никуда не выезжала и вообще ничего не делала. После ее смерти я часами плакала над этой чертовой сберкнижкой. Сто фунтов каждый месяц – и так почти двадцать лет. Ради чего? Больше двадцати тысяч, и мама ни пенса из них не потратила. Мне было так ее жаль, я так злилась, что едва не разорвала сберкнижку, но Патрик отнял ее, а я плакала от ярости, не понимая, кому была нужна эта чертова экономия.
Я откладывать деньги не собираюсь. Не стану прозябать на жалкие проценты с накопительного счета. Хочу приключений. Месяцами изучаю проспекты туристических агентств, читаю отзывы о сафари, о круизах, во время которых можно посмотреть на северное сияние, о пустынных пляжах и многолюдных городах. Хочу, чтобы мы увидели все это – и я, и Патрик, и дети. Мы совершим незабываемое путешествие.
Да,