– Тётя Оля, не сердитесь. Это я во всём виновата, – заговорила Катерина, как будто была знакома со Славкиной матерью давным-давно. – Я по своему психотипу – лидер, вот и организовала Кирилла Канина. Говорю: надо поздравить.
– Это от нас, – со стуком поставил Кирка на стол бутылку шампанского, поднёс Ольге Семеновне коробочку конфет «Клюква в сахарной пудре», которые варганили в каком-то районе. Наверное, надоумила Кирку взять подарок матери Катерина. Сама же вывалила на стол груду своих любимых апельсинов. Что они с матерью целый контейнер что ли привезли?! Даже не удивился, а возмутился Славка.
– Садитесь, садитесь, гостеньки, – запела Ольга Семёновна, – Славко, сбегай к соседям, стульев займи.
– Я сейчас, – вскочила Верочка.
– И я, – изъявил готовность Витя.
– Не суетиться. А скамейка на что? – пробасил дядя Яша, довольный оживившейся компанией, – Скамейка заслуженная. Я ещё перед войной на этой скамейке спал в деревне Кривобор. – Ставим. А деревня у нас была большая, весёлая. Певучая. Наши петухи будили деревни трёх районов – Просницкого – своего, Зуевского да ещё заречного Слободского, – похвастался дядя Яша.
Составили со скамейки на пол ведро с водой и кастрюли, придвинули старинный сундук. Расселись. В тесноте да не в обиде.
У дяди Яши нашёлся единоверец – Кирка, который тоже считал, что водка самая полезная из всех напитков и лекарств и подставил с готовностью стопку.
– Итак, мы пьём шампунь за Славкины шестнадцать, – перехватила инициативу Катерина. – Кто открывает? Никто? Тогда я! С громом или безмолвно? Конечно, с шумом!
Видимо, у Катерины была счастливая способность мгновенно сходиться с людьми. Она уже командовала всеми, замечая, что Верочка не допила, что «тётя Оля» только пригубила.
– В честь Славиных шестнадцати: ура, ура, ура!
И всем пришлось кричать «ура», вставать, вгоняя в краску от смущения самого виновника застолья.
Пока растаскивали по блюдечкам и тарелкам салат и блинчики, Катерина зорко следила: у всех ли налито, успокаивала Ольгу Семёновну, которая вдруг начала переживать из-за того, что блинчики, наверное, оказались закальные.
– Смолотят, – коротко пробасил дядя Яша.
А Катерина вдруг призналась, что страстно любит море.
– М.О.Р.Е. Вы замечали, что в этом слове всего четыре буквы? А сколько всего в них: плеск волны, буйство шторма, и в них же гладь, покой. Никто не был на море? У нас в Калининграде я летом каждый вечер купалась.
– А я в сапогах по Балтийскому морю плавал, – откликнулся дядя Яша. – Под пулями-то раздеваться некогда.
– А я свою жизнь не представляю без моря, – откровенничала Катерина.
– У меня уже всё ясно. Закончу школу, получу аттестат зрелости и буду стюардессой. Нет, не на самолёте. На теплоходе! Там тоже проводников называют стюардессами.