Иногда красные отстреливались, но насколько успешно вчерашние дезертиры или уклонившиеся от мобилизации могли противостоять бывшим фронтовикам? Пожаловаться полиции? Они пытались, но те только насмешливо разводили руками – Рим приказал им не вмешиваться. Это было правдой, но не всей – и полиция, и армия охотно выступили бы на стороне людей Муссолини.
Далеко не все полицейские или военные сочувствовали фашистам, но почти каждый из них терпеть не мог социалистов и вообще левых. С социалистами они были знакомы давно и никаких симпатий к ним не испытывали. Анархисты и коммунисты и вовсе были почти что открытыми врагами. А Муссолини, даже при явном тогдашнем заигрывании с «республиканской фракцией» в фашистском движении, никогда публично не выступал против полиции и тем более – армии. Поэтому ничего подобного разгрому «пивного путча» в Баварии, когда центральные власти жестоко поставили на место вышедшего из-под контроля баварского «барабанщика национального движения» Адольфа Гитлера, в Италии не произошло.
…
Зимой 1920 года фашисты могли записать себе в актив первую общенациональную победу. Новая инициатива левых встретила неожиданный жесткий отпор. После своей блистательной победы над фабрикантами отряды социалистов устремились в деревню. Крестьян угрозой, кулаком и с помощью револьвера заставляли вступать в социалистические кооперативы, что вызывало одинаковое негодование как у мелких землевладельцев, так и у крупных аграриев.
Северная Италия вновь стала ареной борьбы, но теперь на стороне частной собственности выступало не «бессильное правительство либералов», а «молодая энергия фашизма», как любил говорить о своей политической силе Муссолини.
Он откликнулся на призыв землевладельцев о помощи (подкрепленный, заметим, ощутимыми денежными потоками – партия начинала крепко становиться на ноги), и грузовики с фашистами покатили по сельским дорогам. История – угроз, кулаков и револьверов – повторялась, но в значительно больших и лучше организованных масштабах. Вскоре вожакам «земельного обобществления» на своей шкуре довелось узнать, что насилие не является монополией левых, по крайней мере, до того времени, пока они не захватили всю власть в стране.
Если социалисты и коммунисты попросту силой сгоняли крестьян в систему общего хозяйствования, то фашисты старались заручиться поддержкой села – они не только избивали и убивали левых, но и оказывали крестьянам посильную помощь, обрисовать характер которой довольно трудно. Речь шла как о простых услугах вроде починки давно просевшего моста или поимки разбежавшегося