Между тем пауза затягивалась. Сложив руки за спиной, я проговорил:
– Так чем я могу вам помочь?
– У вас здесь есть, э-э… да-амская комната? – проговорила она, еще сильнее растягивая слова.
Я показал на неприметную дверь в боковой стене, и девушка направилась туда. Двигалась она тоже вызывающе, провокационно. Через пару минут зазвонил ее телефон, и я услышал, как она с кем-то разговаривает… нет, не с кем-то. Она, скорее, обращалась к кому-то, причем тон ее голоса постепенно повышался, свидетельствуя о нарастающем раздражении.
Когда девушка вышла, дождевик снова был наброшен на ее плечи.
– Большое спасибо… – сказала она, но уходить не торопилась. Я заметил, что гостья с любопытством разглядывает внутреннее убранство маленькой часовни.
Я снова был вынужден первым нарушить молчание.
– Сколько вам лет?
Она рассмеялась и, не глядя на меня, быстро ответила:
– Двадцать один.
На этот раз я не спешил со следующей фразой и молчал довольно долго, пока не вынудил ее все же взглянуть на меня.
– С вами все в порядке?
Она снова отвернулась. Беспокойно переступила с ноги на ногу.
– Почему вы спрашиваете?
Я махнул рукой в направлении отмелей, где она провела сегодняшний вечер.
– Иногда сойти с яхты бывает гораздо труднее, чем подняться на борт.
– Вы разбираетесь в яхтах?
– Немного.
Девушка продолжала разглядывать резные деревянные скамьи. Тонкая работа, причем исключительно ручная. Спинки скамей с годами потемнели и лоснились от пота и касаний бесчисленных ладоней. Наконец взгляд девушки остановился на алтаре и ведущих к нему ступенях.
– Какая красота!
– Двести лет назад эту часовню построили рабы.
Пробивающийся в окно лунный свет упал на нее, и на вытертый каменный пол легла колеблющаяся синеватая тень. Девушка медленно провела ладонью по спинке ближайшей скамьи, словно пытаясь прочитать истории, которые та могла поведать, потом подняла глаза к окну. Толстое стекло в свинцовом переплете почти не заглушало грохота волн, хотя отсюда до побережья было несколько сот ярдов.
– Удивительно, как за столько времени ее не разрушили ураганы и циклоны.
– Пару раз они пытались, но мы отстроили часовню заново.
– Вы говорите, ее построили рабы?
Я показал на каменную стену, сплошь покрытую вырезанными вручную именами.
– Да. Здесь они все: отцы, матери, их дети…
Шагнув к стене, девушка провела кончиками пальцев по глубоким бороздам в камне – по именам, по датам. Некоторые борозды были глубокими и широкими, другие больше напоминали царапины, но все были хорошо различимы. На лбу девушки появилась легкая вертикальная морщина.
– Рабы?.. – снова спросила она.
– Освобожденные