В шестнадцать Моррис ушел из дома. Сначала Роберт пытался помириться с сыном, вновь просил прощения, но его обещания бросить злосчастную привычку были пусты, как и сотые бутылки пива и водки.
Через несколько лет, когда Моррис обустроился, нашёл работу и начал иметь свой заработок, он продолжил общение с отцом, оказалось, Эстер уже как год жила в Нью-Йорке.
Оба ребенка покинули родительский дом, после чего Роберт скончался от сердечного приступа.
Эстер всегда тепло относилась к отцу, пусть и знала, что он вытворял с Моррисом, ведь сама нередко помогала брату обрабатывать раны.
Моррис не держал на него зла. Перестал держать. Да, у него было нелегкое детство, но ведь не отец бил его, а алкоголь. Роберт был хорошим человеком, пытался быть хорошим отцом, таким он им и запомнился.
Прошло около пяти лет, на свет появился маленький человечек. Эстер захотела назвать его Робертом, в честь дедушки. Кеннет (отец мальчика) был только рад.
Моррис стал ему вторым отцом: всегда заботился, притворялся счастливым ребенком в обличии взрослого, поэтому так легко нашёл язык с Робби, чему Эстер подчас завидовала.
Взрослые никогда не были счастливы.
Моррис был искусным лжецом, актером.
У Эстер была проблема, из-за чего она редко проводила время с сыном. Ей не хотелось знакомить мальчика со своими демонами, и когда Робби оставался в загородном доме дяди, она часто скручивалась комочком, плача, нередко крича и раскидывая все предметы, швыряя столы, разбивая посуду. Сидя вокруг осколков, последствий агрессии, она ревновала, ведь где-то в городе они смеялись и разговаривали о всяком, подобно отцу и сыну.
Иногда женщина понимала, что Робби всё чувствует, особенно это темное облако мыслей, парящее над её головой. Может именно из-за этого, мальчику интересней с дядей, ведь нагнетающая атмосфера рядом с Эстер, когда-нибудь склониться и перед ним.
«Нельзя винить в этом ребенка. У него должно быть счастливое детство, без болезней матери», – успокаивалась она, но только до наступления следующего приступа.
Ревность была безобидной, к сожалению, иногда.
– Можно я пойду поиграю в своей комнате? – спросил разрешения Робби, прежде чем спрыгнуть со стула.
– Конечно, дорогой, – кивнула мама.
Робби был сильно похож на своего отца, от чего Эстер всегда улыбалась. Ей не хватало Кеннета, но рядом был их маленький сын. Может она слишком сильно опекала его и беспокоилась, но как иначе? Раньше она любила читать ему сказки в детстве, разговаривать с ним и помогать со школьными заданиями. И пусть многое изменилось, а время вместе значительно сократилось, не исчезала их особая связь.
Моррис похлопал мальчика по спине:
– Удачи, малец.
Опустошив кружку последним глотком чая, Робби спрыгнул со стула и побежал по маленькому коридору, завернул налево.
Комнатка была увешена авторскими рисунками мальчика.