– Всё в порядке, я еду на круизере.
Роликовая доска Бюдде, которую он звал круизером, была размером с ладонь. Впервые увидев такое, я перепутала её с игрушечной машинкой для малышей. Если приноровиться, то на этой милипуське можно было лететь, как на крыльях. Запросто доехать до любого конца Репербана за секунды, если захочется. А вот ланчбокс с едой за спиной у Бюдде выглядел повнушительнее любого скейтборда. Скейтов туда влезло бы штуки две. Как раз перед летними каникулами Репербан посетила мода на такие ланчбоксы. Не простые, а как будто для великанов. Одно из неписаных правил наступающего лета, вероятно, было таким – не ходить в школу без ланчбокса величиной с гроб. Видишь кого нибудь с гробиком за спиной и отворачиваешься, чтобы беды не накликать. А на самом деле это всего лишь коробки с едой, чтобы завтракать.
Мой ланчбокс, разумеется, был тоже по моде, размера XL. Папа должен был собрать его ещё с вечера. Я протянула к ланчбоксу руки, собираясь закинуть внутрь, кроме еды, ещё и пару учебников. Открыв его, я затряслась от гнева. Потом, изо всех сил ударила по нему кулаком. Коробка гулко откликнулась. Я покатала внутри ланчбокса шарик от футбола.
Больше внутри моего замечательного ланчбокса ничего не было. Должно быть, эта модель называлась «шаром покати».
Всю неделю папа выбирал мне это пластиковое чудо. Он потратил всё, что было отложено на летнюю обувь. Это был чудесный шаг с его стороны, настоящее проявление отцовской любви. Ничего, что оно было выражено в коробке для завтраков. Главное, что в это раз папа постарался найти не то, что он покупает мне обычно навырост. Навырост – это значит, раскрашенное в черепа, названия рок-групп или чёртиков. Потом, когда вещь изнашивается, папа тихонько забирает её себе.
Короче, папа купил мне колоссальный ланчбокс, в котором можно было держать единорога. Он и разрисован был единорогами. По затратам, это вышло сопоставимо тому, чтобы купить игрушечный аэродром из лего. Но лего, на счастье папы, я совершенно не интересовалась. Совершив это благородный поступок, папа иссяк и всё пошло не по плану. Сегодня я ненавидела и его и пустой ланчбокс, хотя планировалось, что с утра должна обрадоваться тому, какой он красивый и доверху наполненный.
Я долбанула по нему ещё раз, на этот раз уже ногой. Другая коробка давно бы треснула, а этому гробику хоть бы что. Мне стало ещё грустнее.
– Ауфштеен! – заорала я громко.
Надо сказать, что будить моего папу задача совершенно не из простых. Если объяснять ему что-то с утра, он лишь покладисто кивает головой и улыбается. Сам он при этом, будет продолжать храпеть сквозь три подушки. Естественно, проснувшись, он ничего не вспомнит. При этом постоянно уверяет меня, что я ему что-то не договорила.
Это называется у него «заспать информацию».
Оттянув папе веки, я заорала прямо в ухо.
– Папа, ты забыл оставить мне поесть! Я не вернусь теперь домой никогда! Я в школу опазываю! После этой процедуры, я услышала булькающий храп без намёка