Но, несмотря на это, я был поражен видом карийской столицы – как в свое время меня изумили великие твердыни персов. Я уже почти забыл, что существуют такие города: беломраморные, легкие, с изящными портиками и стоями, среди кипарисовых и оливковых рощ, которые щедро питают ручьи. Неужели в таком месте царствует союзница Ксеркса?..
Фарнак назвал себя, и городская стража впустила нас: мы направились по аллее прямо к белому дворцу с красной черепичной крышей, стоявшему на холме, с видом на гавань. Меня это порадовало и встревожило – значит, Артемисия действительно хотела видеть нас своими гостями, и скоро нам предстояла встреча с ней. Я заметил на улицах как людей в эллинских нарядах, так и азиатов; причем здесь персов было больше, чем в Милете. Однако, – что удивительно, – в отличие от Милета, здесь греки и варвары не проявляли враждебности друг к другу.
Нас провели через сад, мимо царских конюшен, а потом в гостевые комнаты. Нас пригласили в бани, выложенные мозаикой, с колоннами из черного порфира. Позаботившись о детях, я был счастлив окунуться в горячую душистую воду, отскрести с себя грязь, а потом лечь на стол, отдавшись в руки массажиста.
Нам с женой предоставили раздельные комнаты. Оказавшись в моей спальне, я съел то, что мне принесли: вкусные белые лепешки с жареной рыбой, которые запил легким яблочным вином. И меня неудержимо заклонило в сон.
Мне стало стыдно за такую беспечность – но я лег на прохладную постель и, вытянувшись, заснул с великим наслаждением.
Очнулся я от прикосновения к плечу… Я мгновенно вскинулся и сел: передо мной стоял мальчик-служитель. Уже смерклось, и комната наполнилась тенями.
– Царица желает тебя видеть, – сказал он. – Идем.
Я кивнул, готовый к этому.
– Моя одежда… Ее принесли?
Оказалось, что наши вещи уже успели разобрать. Мне стало неприятно и страшновато – но здесь мы больше не были себе хозяевами.
Я выбрал лучшее платье, которое у меня было с собой: красные мидийские шаровары и хитон с золотым шитьем. Мальчик помог мне умыться и причесаться, и мы пошли.
Артемисия ожидала меня в просторном помещении, которое я назвал бы «малым залом приемов». Переступив порог, я мельком оглядел зал – и в глаза мне бросились египетская мебель черного дерева и множество предметов критского искусства, к которому царица, очевидно, питала пристрастие. И только после этого я осмелился посмотреть на саму хозяйку, которая поднялась с кресла навстречу мне.
Артемисия представлялась мне ослепительно прекрасной и грозной, как Артемида-охотница. Но действительность, как водится, обернулась совсем иной.
Царица Карии была женщиной среднего