– Может быть. Как раз тогда родители разошлись, это могло меня травмировать. Мы с папой всегда были близки. Вместе мы объехали весь мир, чтобы увидеть самые великолепные здания. Вам приходилось…
– В пакете есть салат, если хотите.
Аликс пришлось отвернуться, чтобы скрыть лицо с пылающими от гнева щеками. Ей хотелось сказать: «Ладно, я поняла. Вы знаменитый архитектор, а я никто, жалкая студенточка. Но зачем постоянно подчеркивать свое превосходство?» Она подошла к шкафу с бутылками и смешала коктейль, воспользовавшись одним из рецептов, приклеенных к дверце. Аликс не потрудилась спросить Монтгомери, что он предпочитает.
Джаред поставил на стол приборы и блюдо с оладьями, выложил салат в миску и достал из холодильника бутылку с соусом. Потом уселся и принялся наблюдать, как Аликс смешивает какой-то фруктовый напиток. Ему нравилась эта девушка. Нравились ее готовность помочь, деловитая уверенность и ловкость, с которой она разделывала рыбу и пекла оладьи. Нравилась ее манера пить ром. Никаких смешков и кокетства. Лишь прямота и дружелюбие.
Но больше всего ему нравилось чувство, которое она вызывала в нем. Его влекло к Аликс. Он этого не ожидал. Джаред помнил ее серьезной маленькой девочкой, сидевшей на коврике в гостиной и игравшей с вещами, которые привезли его предки из бесчисленных морских путешествий по всему миру.
В те годы он понятия не имел, какой ценностью обладают эти предметы. Для него они были всего лишь вещицами, знакомыми с детства. Джаред вспомнил, как давным-давно доктор Хантли, тогда еще молодой человек, недавно возглавивший ИОН – Историческое общество Нантакета, – едва не лишился чувств, впервые придя к тете Адди и увидев на полу малышку Аликс.
«Этот ребенок играет с… – Ему пришлось присесть, чтобы перевести дыхание. – У девочки в руках подсвечник начала девятнадцатого века».
«Пожалуй, он даже более древний, – спокойно проговорила тетя Адди. – Семья Кингсли поселилась на Нантакете задолго до того, как был построен этот дом, и я уверена, они еще пользовались свечами».
С лица директора не сходила бледность.
«Нельзя позволять девочке играть с этими вещами. Она…»
Тетя Адди добродушно улыбнулась в ответ.
– Где вы жили? – спросила Аликс, поставив на стол два бокала с напитками.
– Что? Ах, извините, я задумался. Мы с матерью жили в Мадакете, на побережье.
– Простите, что сую нос не в свое дело, но почему вы выросли не в Кингсли-Хаусе?
Джаред коротко рассмеялся.
– В юности тетя Адди застала мужчину, за которого собиралась выйти замуж, в пикантном положении, со спущенными штанами. По словам моего папы, она воспользовалась этим, чтобы вызвать сочувствие у своего отца и заставить его изменить завещание, оставив дом ей вместо ее брата. Все думали, что когда прадед опомнится, он снова решит дело в пользу сына, но он попал в аварию и умер молодым. Поэтому дом достался тете Адди, а не ее брату.
– Семью это рассердило?
– Напротив. Все вздохнули с облегчением. Ее брат скорее всего продал бы усадьбу. Он не умел обращаться