– Прости, я не хотел, – покаялся Уиллоуби. – А никакой красотки у меня нет.
– Да ну! – удивилась Ева. – А та, с которой вы вместе ехали в поезде? Нам с тетушкой папа рассказал.
– Ах, эта… – Майкл неопределенно махнул рукой.
– Ты в них уже запутался, негодный. Права, права тетушка – давно пора тебя женить.
Майкл искренне рассмеялся – он давно подозревал, что сватовство – одно из любимых занятий домоправительницы, но в отношении собственной персоны с ее стороны не ожидал никаких поползновений.
– Интересно, когда вы успели посплетничать обо мне? – промолвил он озадаченно.
– Миссис Томсон сказала, что она подыщет тебе кого-нибудь, – торжествующе заявила Ева. – Здесь, в Лондоне ты хотя бы под присмотром, а в другом месте, в Гвиане, например? Там ты гулял, как кот по крышам, и делал, что хотел.
Она явно повторяла словечки уважаемой тетушки Томсон, и даже в голосе слышались строгие интонации домоправительницы. Майкл решил подразнить ее.
– А ты бы согласилась? – неожиданно серьезно спросил он.
– Что? – не поняла Ева.
Она остановилась и круглыми глазами взглянула в его лицо – и сейчас в нем она не нашла ни одного признака опьянения. Напротив – оно было торжественным и невозмутимым.
– Ты бы согласилась выйти за меня? – переспросил он.
Ева рассмеялась:
– Я ценю твою шутку, Майкл. О чем ты говоришь – я еще учусь в школе!
Майкл оставался невозмутим.
– Подрастешь, – заявил он. -Или я тебе не симпатичен?
– При выборе мужа нельзя мыслить категориями «нравится -не нравится». Тут требуются другие оценки. – назидательно процитировала девушка чьи-то слова.
– Это тебе в частной школе промыли мозги? – возмутился Майкл.
– Нет, это папа так говорит. А еще он говорит, что с хорошими манерами я смогу претендовать на жениха из высших слоев.
– Значит, мистер Барнет хочет влезть в лондонский свет. – промолвил Майкл с иронией. – А если ты полюбишь простого человека?
– Я не полюблю.
Они подошли к двери ванной комнаты, и Майкл проскользнул внутрь, оставив Еву в одиночестве. Этот странный разговор озадачил ее, и первым порывом взбалмошной красавицы было желание бежать, куда подальше от этого типа с его непонятными намеками, с которым она росла вместе, но которого, в сущности, почти не знала.
А с другой стороны, Ева жаждала продолжения разговора, немного опасного и… пленительного. В конце концов теперь она сможет похвастаться перед подружками, что ее «вечный возлюбленный» вернулся к ней и даже сделал предложение.
Майкл же чувствовал себя разочарованным: новое поколение столь явно показало свой рационализм, развитый не по возрасту, что ему стало не по себе.
– Я хорошо помню мать Евы, несчастную Мэри. Все, кому довелось быть с ней знакомыми, утверждали,