так захотели сладенького, что решили, пока не было дома бабы Мани, ну хоть по ложечке варенья съесть. Достали кринку, попробовали по ложечке, по – другой, испугались, когда осталось варенья на донышке. Что было делать? Мы решили съесть всё, а кринку в пруду за огородом оставить. Так мы опустошили 3 кринки за зиму. А летом бабе Мане кринки вернули. Она всё поняла, но ругать не стала. Пока был жив деда Ваня, мы с Коленькой не чувствовали себя круглыми сиротами. Помню, как 13 мая 1952 года за обедом зашёл разговор о том, что мне надо поступать в горный техникум, так как там хорошая стипендия, в крайнем случае – в фармацевтический техникум. Баба Маня и её сестра Антонина в один голос настаивали на техникуме. Я молчала. Да и что я могла сказать? Сказал деда Ваня: «Тома – большая умница, она должна закончить 10 классов. Вот так». А 20 мая, в День Святой Пасхи, деда Ваня скоропостижно скончался. Баба Маня настояла, чтобы он начал перекрывать крышу внутреннего двора. Он пытался отказаться из-за большого христианского праздника, но баба Маня не терпела возражений. Во время разборки крыши бревно скатилось и попало в живот. Отвезли дедулю в больницу, а ранним утром он скончался. После этого, как только баба Маня или её сестра начинали разговор о техникуме, я парировала тихо, но убедительно, как мне казалось, почти по слогам: «Деданька сказал, чтобы я закончила 10 классов. Надо его слушаться, хотя бы сейчас». Свет его души согревал нас с братиком. Я мало встречала таких добрых, великодушных, трудолюбивых, скромных людей. Такое ощущение, что среди людей жил ангел, не небесный, а земной. Такое счастье было – прикоснуться к нему, этому ангелу. Деда Ваня был нашим ангелом – хранителем.
