И каким образом получается, что, хотя мы в одном сообществе пытаемся научить детей пользоваться словами одинаково, на выходе получаем людей, которые под одним и тем же словом начинают понимать не совсем одно и то же, а иногда и вовсе разные вещи.
Сейчас, например, выросло целое поколение людей, которые под словом «любовь» понимают конкретно половой акт.
Другие под словом «любовь» понимают обязанность взыскивать с кого-то подарки. А третьи под словом «любовь» вообще ничего не понимают, кроме того, что это нечто нужное и обязательно надо это требовать и доказывать.
Способности пользоваться словами был посвящён целый раздел наших исследований, которые длились несколько лет и в той или иной степени продолжают развиваться.
Стало понятно, что мы должны говорить об образовании. Об образовании как о средстве социализации, средстве создания и передачи картины мира. Ведь социализация индивида основана на совпадении его картины мира со «знаниями» и с набором образов приемлемых в сообществе взаимодействий.
Далее. Для того чтобы появились слова, нам нужно, чтобы они что-то обозначали, на что-то указывали. Получается, сначала ребёнок должен научиться опознавать предмет, явление, и тогда к этому можно будет привязать слово. Ребёнок должен научиться увязывать в своём сознании именно это звуковое сочетание и это явление.
Ребёнок должен?! Нет, его всегда кто-то учит.
«Слово» может быть набором символов или ещё чем-то. Например, чашка. Для того чтобы ребёнок начал опознавать чашку, что требуется?
Как минимум – показать ему несколько раз эту чашку. Для того чтобы он знал, что «это» называется «чашка», надо сопровождать её демонстрацию звуковым явлением, словом «чашка». И так до тех пор, пока этот образ не увяжется со звуковым явлением и ребёнок не скажет: «О! Чашка!»
При этом, если ты ему показываешь банку, а ребёнок говорит: «чашка», нужно сообщить ему, что нет, не чашка – нет! Потому что банка – это не чашка, хотя тоже является ёмкостью.
Про это можно написать ещё [не] одну книгу, каким образом происходит научение нас различению явлений…
Когда-то я работал в проекте с азербайджанцами и спросил их о сложностях перевода, они сказали: «Вы знаете, наш язык довольно простой, интересный, но очень простой. Например, есть слово „сосуд“ и чашка – это „сосуд-чай“, ботинок – „сосуд-нога“ и так далее…»
Очевидно? А для меня внезапно сложилось, как наглядно из различных наборов свойств может собираться понятие, описывающее конкретное явление. Возможно, не в каждом языке оно так заметно, но…
Получается, мы «собираем» явление из свойств?
Когда мы показываем что-то ребёнку и произносим при этом какие-то слова, каким образом его мозг начинает за это цепляться?