Мы заказали большой чайник и довольно дорогие сандвичи с курицей. Татуированные руки официанта сгребли меню, и мы вновь остались одни.
– Просто не уверена, что я могу быть ей чем-то полезна. Да и не понимаю, зачем оно ей надо.
– Тебе-то зачем было? – усмехнулась я.
– Да как-то сложилось… Парень из универа установку продавал, я купила. Больше из вредности, чтоб своих изводить. А потом втянулась. Перебралась в гараж, а там и вы с Ликой появились.
Из какого сора рождаются стихи, если вспомнить Ахматову! Сложилось, получилось, случайно… Надо исключить эти слова из всех языков.
Принесли чай и сэндвичи, и на какое-то время мы замолчали. Встаю я по-прежнему поздно, так что завтрак в себя не впихнула, но через пару часов есть хотелось зверски. Особенно черный кофе по пустому желудку шкрябал.
– Можно и ее, кстати, позвать, когда за мое повышение бухать будем. Если хочешь.
– Если ты хочешь, – усмехнулась я с набитым ртом, – твое же повышение.
Матильда Витку не видела, потому ей и интересно.
– Расскажи о ней.
И я рассказала то, что не далее как пару месяцев назад узнала сама. Не умолчала и о том, какой казалась мне Вита раньше, по словам Лики.
– Надо же, – Мотька постучала бордовыми ногтями по столешнице и перевела взгляд в окно, – у нас есть кое-что общее. Мужей не удержали. У нее хоть ребенок остался.
Мы никогда это не обсуждали, и я не решалась спросить, хотела ли Матильда, чтобы и у нее остался от Глеба ребенок. Утешение или обуза? Одно дело, когда муж ушел, а другое – когда погиб.
– Кто у нее, мальчик, девочка? – Матильда улыбнулась так тепло, что у меня защемило сердце.
– Девочка.
– Это хорошо. Парни – другая вселенная. Не сможет одна мамка мужика вырастить.
– Жизнь доделает, если надо будет.
– Смотря кому надо. А то вон их сколько, недоделанных, без отцов выросших. Не знаешь, как с ними себя вести, чего от них ждать. Там бабского больше, чем мужского, будто в зеркало смотришься.
После смерти Глеба Матильда никого не замечает, но мужики ей прохода не дают. Вот и верь во всякие сказки, что главное – выражение лица, улыбка, расположение, какие-то там ожидания джентльменского обхождения, которые мужчины сразу чувствуют и слетаются как мухи на мед, угождать тебе, хорошей. Чушь это все. А вот красота – броская, вычурная, бьющая в глаза – никогда без внимания не остается. Матильда смотрела волком, а все равно с ней знакомятся. Моя сестра улыбается только губами, а взгляд ее стал почти страшным – все равно мужиков притягивает. Мне так странно и удивительно – почему? Что и как они видят? Или чем, правильнее спросить?
– Ладно, давай последний марш-бросок, – отряхнув руки, Мотька позвала официанта.
Тот принес счет.
– Позволь, я тебя угощу, – подруга вытянула вперед изящную руку, останавливая мои поиски