– Родителям-то сказала? – спросила подруга.
– Они моего ухода-то не одобрили, а тут вообще с ума сойдут. Не поверят, что у меня деньги появились, начнут говорить, что доход нестабильный…
– Доход нигде не стабильный в наше время.
Хоть и в городе, а будто на отшибе – вечером не ходи, одни узбеки. Да, собственно, и ходить никуда не хочется. По дороге домой зашла в «Пятерочку», купила вина и приправ для глинтвейна – надеюсь, поможет от начинающейся простуды. Болеть никак нельзя. Попарила ноги, сварила две турки глинтвейна. За выходные оклемаюсь.
Написала Лике, что перебралась в новую квартиру, она ответила: «Ни фига себе! Это что, новая самостоятельная жизнь?» У всех свои критерии самостоятельности. Кому ребенка родить, кому на жизнь зарабатывать, кому деловые вопросы решать, а кому быть хорошей хозяйкой или ездить в одиночестве заграницу. Не угонишься за всеми. Я даже холодильник не могу помыть так, чтоб все заметить. Мотька, небось, нашла бы, к чему придраться. Она помогала мне убраться тут после переезда, спасибо ей огромное.
Новые звуки: машины за окном – особенно по ночам достает. Пластиковое окно не спасает – слава Богу, движение по улице одностороннее и нет рядом трамвайных путей. Пиликанье светофора на перекрестке – слышу даже в квартире. Хорошо, что надо мной не орут дети и не волтузят мебель. Вообще кирпичный дом не столь шумен, но город слышен.
Испекла блины, потому что захотелось что-то испечь. Порадовать друзей – должны сегодня наведаться. Соберу девчонок, всех сразу. Парней пока нет – не настолько мы друзья. Часов в шесть вечера я вышла в магазин за вином и салатом для Лики, а она позвонила и сказала, что не придет – желудок у нее болит. Звала меня к себе, но трамваем ехать не знаю как, а пешком лень. На маршрутке всего три остановки – бессмысленно. Да и какие ей щас гости!
Матильда и Вита обещали быть. Вот и познакомятся лично, как Мотька и хотела. Мелькнула мысль, что Лика слилась не из-за желудка, а из-за Витки. Она знает, что мы общаемся, но относится к этому скептически.
– Не знаю, что вы не поделили, но в любом случае, люди меняются, – я пыталась настроить ее на позитивный лад.
– Да ничего мы не делили, просто в школе она с пацанами надо мной изгалялась во всю мощь. Мне было неприятно. Я вообще там изгоем была. Рада была бы, как ты, на домашнее обучение перейти, но недолго музыка играла.
В восьмом классе Лика подхватила пневмонию, что вылилось в осложнения, и какое-то время она тоже проучилась индивидуально. Но если ко мне учителя ходили, то Лика сама ходила к ним, после уроков или во время «окон».
– Много лет прошло, не держи на нее зла.
Лика заверила, что и не держит, но общаться не горит желанием.
Совсем недавно я мечтала или фантазировала, как хорошо бы оказаться в другом городе, подальше от родителей и друзей, где тебя никто