К концу письма я тяжело выдохнул, как будто всё письмо и не дышал вовсе – проникся строчками, увидел образ этой девушки, можно сказать, познакомился с её душой. Я взглянул на часы – время ночного обхода. К Вайлет и её душе вернусь позже.
Я допил остывший кофе, спрятал все конверты в первый ящик стола и вышел из кабинета.
– По тебе можно часы сверять, – Инна выходила из палаты номер 13.
– Не спит?
– Рисует.
– Остальные в порядке?
– Никто не буянил. Сегодня все спокойные. Даже двадцать пятая утихомирилась.
– Славно.
– А ты не выспался, – Инна покачала головой.
– Не смог уснуть, – пожал плечами я.
– Нашёл, что искал?
– И да, и нет.
Инна погладила меня по плечу и ушла к посту.
А я зашёл в палату номер 13, пропустив восьмую.
Тая, как всегда, сидела на своём подоконнике. Но сегодня не в той позе, в которой я застал её прошлой ночью: она сидела на коленках, склонившись над листом бумаги, и что-то вырисовывала подушечками пальцев. Рядом стояла палитра с гуашью и стакан с водой.
– Доброй ночи, Тая, – я стоял с приоткрытой дверью, ожидая её одобрения, чтобы войти.
Она кивнула, и я подошёл к ней ближе.
– Ты сегодня вдохновлена?
Она замерла и подняла на меня глаза.
– Лето… – Тихо ответила Тая и продолжила рисовать.
Первого июня ровно шесть лет назад девочку перевели в психлечебницу. Все надежды на то, что для неё удастся найти приёмную семью, иссякли: самый ходовой возраст усыновления от новорожденных до четырёх лет, а Тае уже было почти семь, да и деток-аутистов редко берут в семьи, а если берут, то всё равно потом отдают в психлечебницы. А Тае даже не посчастливилось почувствовать на себе семейный уют, любовь и заботу родителей хотя бы на некоторое время. В детском доме, в который она была определена после роддома, к ней относились по-доброму и заботились о ней, как умели. Но и до того замкнутая, она замкнулась в себе ещё больше, когда её перевели в лечебницу.
Тая очень болезненно отреагировала на перемены вокруг себя. Всё чаще не спала ночами, притаившись на подоконнике и уставившись в небо. Именно в таком положении я впервые застал её: только я заметил ещё одну деталь и поинтересовался о ней, что и стало моим ключом к её замкнутости. До меня её силой пытались уложить спать по ночам, что приводило к истерикам