– Ничего не скажешь? – Он коснулся ее влажных волос, погладил по спине.
Инга вскочила, дрожа от злобы, и с прямой спиной быстро отошла к окну.
– Что в нем было такого? Я намного сильнее и наружностью приятнее вышел, тебе не кажется? Да и поумнее буду, как ни крути, ведь я жив, а он нет.
Инга пообещала себе не реагировать на его слова, что бы ни случилось, но упоминание о Филиппе выбило из-под нее спасательный плот самообладания, на который она только-только взобралась, чтобы вернуть присутствие духа и выдержку. Инга порывисто обернулась, сжав кулаки и вогнав ногти в ладони. Плечи тяжело поднимались и опускались, в груди теснило, девушке не хватало воздуха. Ненависть заполоняла каждую клеточку тела, словно лесной пожар. Лицо было мокро от слез, соленая влага щипала и слепила, Инга видела перед собой лишь расплывчатые очертания ненавистного лыка и озлоблялась все сильнее при мысли о том, что изувер сначала унизил ее, заставил пресмыкаться, а теперь еще и насмехается. Инга проклинала безжалостное и несправедливое провидение, чья бездумная придурь – но как иначе это назвать? – швырнула ее в логово кровожадных истязателей. Чем она такое заслужила?
– Разница между тобой и теми, кто мог меня купить, лишь в том, что тебе все досталось задарма! Но ты даже хуже, потому что прикрываешься добродетелью! – в исступлении прошипела узница. И сразу пожалела об этом. Зачем она разговаривает с ним? Все равно что объяснять стервятнику плюсы здорового питания или втолковывать шакалу правила обращения с младшими участниками пищевой цепи.
– Ты правда считаешь свою жизнь здесь ничуть не лучше той, какая могла бы ждать тебя в притоне?
Инга в негодовании фыркнула и отвернулась к окну.
– Неплохой ответ, – оценил Захар, но ее отклика не дождался. После короткого молчания он заговорил снова, уже без прежней напускной нежности: – Значит так, радость моя. Не знаю, нарочно ли ты устроила тут сонное царство или нет, пыталась таким образом свести счеты с жизнью и со мной или сама не понимала, что творишь, но спустить я это не могу. Патрик! – гаркнул он так, что Инга невольно вздрогнула. – Заходи, мы уже одеты.
Девушка со страхом повернулась к двери как раз в ту минуту, когда с веранды в каморку ступил угрюмый кореец. Из кармана показался закрытый колпачком шприц, наполненный прозрачной жидкостью. Пират с профессиональной небрежностью щелкнул по цилиндру, выгоняя пузырьки воздуха наверх. Ингу охватил озноб, скрещенные на груди руки безвольно упали вдоль тела. Комната посерела и закачалась, как во время шторма. Сердце боязливо стукнуло и пустилось в беспорядочный галоп; от противного липкого ужаса засосало под ложечкой. Инге стало дурно. Вязкий комок подкатил к горлу, рот наполнился горькой слюной. Инга перевела испуганный взгляд на Захара, но натолкнулась на все ту же лукавую ухмылку. Как всегда, на бесстрастном лице не отразилось ни единой мысли.
Они отберут ее способность