Язык прилип к нёбу. Инга никак не могла справиться с собой. Тряслись поджилки, ладони вспотели, а сердце клокотало где-то в горле. Или это придушенные рыдания?..
На вопрос она так и не ответила, не было сил. Утратив присутствие духа, она исходила мелкой дрожью, как побитая собака, и не сумела бы заставить голос звучать ровно. Да и какой смысл что-то говорить? Он прекрасно знает ответ.
Захар громко хмыкнул.
– Я знаю. Ты предпочла бы оказаться под боком у сестры и прятаться от несовершенства мира за пухленьким тельцем ее дитяти, я прав? Ты будешь молчать согласно нашему с тобой уговору, ведь как в таких случаях обещают: «Отпустите, я никому не скажу»? Так? Допустим, я поверю и отпущу. И что ты думаешь – все, счастливый конец? Смею тебя огорчить, родители твоего муженька будут вовсе не рады тому, к чему привел безрассудный образ жизни их дорогого сыночка и чем в итоге обернулся его выбор суженой. Ты наплетешь им, что их сына погиб во время шторма, яхта разбилась о скалы Понкайо, а ты выживала здесь, как могла, пока тебя не забрали добрые самаритяне и не вернули под райские кущи Большой земли. Расписывать дальше или сама уже знаешь? Молчишь?.. Ну, раз молчишь, я продолжу. Когда твоя свекровь узнает, что ее обожаемый сынуля погиб, а ты, ракалия, спаслась, тебя сживут со свету. Она и раньше тебя ненавидела, и сейчас брызжет слюной, едва заслышит твое имя, – а представь, что будет, когда ты заявишься к ней и скажешь: «Примите мои соболезнования, но так уж вышло»… – Захар отпустил короткий смешок, яростно потер глаз и гулко шмыгнул. – Я все узнал про этих людей. Твой Филипп был под стать папочке, такой же придаток этой церберши. С ее инквизиторским задором ей бы жить в средние века. Она сама свяжет для тебя петлю и потом на ней же и вздернет. И твоя любимая сестренка ничего не сделает, потому что общество будет на стороне матери. Уж поверь, твоя свекровь найдет способ настроить людей против тебя. Кто останется на твоей стороне? Сестра, зять, ну и еще, наверно, свекор… Хотя этот вряд ли. Может, личных претензий у него к тебе и нет – да я почти уверен, что ты ему нравишься, – но вякнуть наперекор благоверной он не посмеет, хвостиком побежит за ней, как и положено верной комнатной собачке. Вот с какими людьми тебе придется воевать. Она не оставит тебя в покое, пока не докажет, что ее сынишка погиб по твоей вине. И сестра и зять тебе никак не помогут, потому что за нее будет весь мир. За нее – и против тебя.
Язык у него не заплетался, но на ногах пират стоял нетвердо, после четверти сказанного отошел от окна и присел на кровать, не замолкая ни на секунду. Необъяснимо странное состояние меньше всего походило на алкогольное опьянение и откровенно пугало. Захар не повышал голоса, но речь его была пронизана хорошо различимыми искорками гнева, точно вспыхивали по ходу повествования рассыпанные горстки