Кирилл пошептался с Минодорой Гавриловной, потом с приятелем; повинуясь их указаниям, Матвеев подошёл к лавке.
– Девушка, уступи мне место.
– Нет, я с тётей хочу сидеть!
– Но это моё место.
– Нет, моё!
– Я тебе рубль дам.
Евдокия Петровна состроила смешную гримаску, сделала вид, что колеблется – и согласилась. Жених сел на её место.
– Дёшево меня продали, – неожиданно для себя самой сказала Евдокия Григорьевна.
Ответом ей был дружный хохот.
– Верно, – заметил Кирилл, – самая дешёвая дворовая девка два рубля стоит.
– Сейчас покупали не тебя, а место возле тебя, – назидательно возразила тётя.
Первоначальное напряжение несколько спало. Повинуясь указаниями Минодоры Гавриловны, жених надел на палец невесте кольцо – золотое, в знак женской красоты. Затем невеста тоже надела на палец жениха кольцо – стальное, в знак мужской силы. Её дядя подал жениху плётку.
– По этой плети ты знала власть отца над дочерью, а теперь будешь знать власть мужа над женой.
На всякий случай она закрыла глаза и напряглась. Из темноты послышался треск ломаемой о колено рукоятки и шепот Анны: «молодец».
Священник уже пришёл; молодые встали в указанном им месте. За ними – дружки: Кирилл Полиектович и Петр Григорьевич.
– Раб божий Артамон, имеешь ли ты намеренье благое и неизменное взять в жены рабу божью Евдокию?
– Имею, честный отче.
– Раба божия Евдокия, имеешь ли ты намеренье благое и неизменное взять в жены раба божия Артамона?
– Имею, честный отче.
Обряд был совершён. С неё сняли покров и велели поцеловаться с женихом. От прикосновенья милых розовых губ стало чуть легче.
«Рад или злится на меня?» – думала новобрачная, сидя в карете. Матвеев не зря славился при дворе своим уменьем скрывать мысли и чувства. Даже Евдокия, при всей её наблюдательности, не всегда могла в то время понять его настроение. Ей хотелось обнять возлюбленного, но она не решалась. И мысленно проклинала незнакомых ей новых свёкров: господи, так хорошо всё было ещё совсем недавно!
Высыпавшие во двор слуги низко кланялись и с жадным любопытством смотрели на новую хозяйку. Молодых усадили за стол на лучшие места; расселись и гости. По обычаю, новобрачные ничего не ели и не пили. Участников пира развлекали три скомороха: отец, сын и дочь. В то время власти преследовали людей их профессии, поэтому одного из слуг поставили сторожем: в случае визита незваных гостей он должен был дать сигнал к прекращению запрещенных развлечений. Гости пили за счастье молодых, ели и болтали, мальчик играл на дуде, его отец и сестра плясали и исполняли частушки, а затем – песенку про старика, женившегося на молодой: та кормила незадачливого мужа «лещами по роже» и обманывала «с молодцом хорошим». Это было неприлично, но смешно. Жених пошептался со своим дружкой.
– Она первая должна пойти.
Тогда он пошептался с невестой, а та – с тётей.
– Положено