– Нет, прости. Твоя свекровь просила меня прийти в воскресенье – можно я приду к обеду и приведу жену? Она никогда не была в немецком доме.
Мэри слегка опешила, но согласилась.
– Знаешь, зачем приходил этот господин Нарышкин?
– Если Вы скажете – буду знать.
– Он просил у меня твоей руки, – вздохнула Флора, – для своего друга и начальника господина Матвеева. Поскольку соглашаться сразу было бы неприлично и неразумно, я попросила его прийти в воскресенье.
– Спасибо, матушка. Мне надо подумать.
Флора удивлённо подняла брови:
– Я полагала, что если ты согласилась стать его любовницей, то тем более согласишься стать его женой.
– Нет, матушка. Любовница легко может уйти, а жена – нет. Это дело ответственное.
– Тогда у тебя есть время до воскресенья.
Глава 16
Господи, подумала Мэри, неужели всегда так будет? Просто не верится.
– Ну, как? – спросил её любовник, явно набиваясь на комплимент.
– Ты меня взял, словно вражескую крепость.
Он рассмеялся.
– А ты мне всю спину расцарапала.
И повернулся спиной, показывая царапины. Кое-где даже кровь выступила. Мэри стала осторожно зализывать её, иногда прерываясь и целуя тёплую кожу.
– Кошка немецкая. И мяукаешь по-кошачьи.
– Тогда уж кошка шотландская. И когда это я мяукаю?
– Когда-когда: подо мной. «Мя, мя».
– Правда?
– Сама не слышишь?
– Нет, – смущенно призналась женщина. – Я в этот момент ничего не слышу и не вижу. Только чувствую счастье.
Артамон осторожно повернулся к ней лицом, взял за подбородок, посмотрел в глаза и, кажется, поверил. Его возлюбленная залилась краской.
Накануне она написала и со слугой переслала записку: господин, нам надо обсудить некоторые условия предполагаемого брака; если ты хочешь, можем это сделать через твоего свата и госпожу Краузе, если хочешь – приезжай сам, мы уже взрослые люди. Он приехал сам; теперь свет серого облачного дня освещал не совсем дневной вид в спальне. Все условия чего бы то ни было были забыты.
– У тебя есть что-нибудь выпить? Не в смысле вина или водки, а в смысле хотя бы воды или кваса какого. В горле пересохло.
Она надела халат и отправилась на кухню, вернувшись вскоре с подносом, на котором стояли кувшинчики с водой, квасом, два серебряных стаканчика и блюдце с печеньем. За это время Артамон успел одеть рубашку и устроиться на стуле, оглядывая комнату.
– Надо было закрыть его платком или ещё чем, – указал он на распятье.
– Хорошо, – покорно согласилась она и закрыла лицо Христа. Дальше оба пили квас, грызли печенье и наконец-то вспомнили про условия.
– Ты собираешься меня бить?
– А ты хочешь, чтобы я сломал плётку?
Мэри не поняла.
– Так принято: на свадьбе жениху вручается плётка, как символ его власти. Он может прямо сразу проявить её, ударив невесту,