– Тебя покормить?
– Нет, дома поем.
Он сам взнуздал коня и перед тем, как вскочить в седло, поцеловал её в губы. Она сама открыла ворота и выпустила его на улицу. Всё это молодые люди проделали тихо и слаженно, словно злоумышленники. Начинался ясный летний день, светлый, как праздник, и прекрасный, как жизнь.
Глава 14
Она убрала комнату, повесила нарядное платье в шкаф и одела будничное, черное. А потом упала на колени перед распятьем и стала молиться, присовокупляя к обычным ежедневным словам слова о прощении. И сама понимала, что лицемерит, что нет в ней ни стыда, ни раскаяния, а есть только радость. Инстинкт более древний, чем все религии мира, твердил ей, что произошедшее – не грех и не зло, а таинство природы.
– Мэри, у тебя глаза сияют. Ты влюбилась?
– Нет, – ответила Мэри, снова поражаясь уму такой наивной на вид Цецилии.
– Мы пойдём сегодня к этому купцу, как его… – это Дуглас.
– Соловому.
– Да. Может, у него есть нужные мне канаты.
– Пойдём, если Вам надо.
«Будем надеяться, она не подумает, что я влюблена в её мужа.»
– Цецилия, а ты хочешь с нами пойти?
– Нет.
Дуглас был очень доволен, так как наконец купил то, что искал; по возвращении он немедленно пошёл к жене хвастаться. Мэри, Флора и Клара обсудили обед; когда Клара отправилась на кухню, госпожа Краузе-старшая неожиданно сказала младшей:
– Ты сделала глупость.
– О чём Вы?
– Мужчины долго помнят тех женщин, которые им отказывают, и очень быстро забывают тех, которые соглашаются. Ты могла довести его до венца, но всё утратила.
Мэри поняла и покраснела. Она села рядом со свекровью.
– Пусть будет что будет. Но…
Ей не было стыдно утром, но стало неловко сейчас. Она мать её покойного мужа.
– …но мне неловко, что Вы узнали. Я любила Антона, я была ему верна, и если бы он был жив, не смотрела бы в сторону других мужчин.
Она замолчала.
– Продолжай. Но Антон умер, а ты жива. Ты это хотела сказать?
Мэри кивнула, не поднимая глаз.
Её свекровь вздохнула.
– Ты заботилась обо мне, как Руфь о Ноэмини, но Ноэминь согласилась на замужество Руфи – и я должна. Он тебе нравится, я же вижу. Кроме того, я могу умереть в любой день, а твоя мать отчасти права: молодой женщине просто опасно жить в одиночестве.
– Уже ничего не исправить, матушка.
Вечером она ещё раз подумала и поняла, что ни о чём не жалеет.
Глава 15
Каурая кобыла Лушка родила жеребёнка. Черненький и мокренький, он нетвёрдо стоял на тоненьких ножках, а мать его облизывала. Иоганн, любивший животных, сидел на корточках и умилялся, Мэри, Дарья и Клара сгрудились в дверях конюшни и тоже умилялись.
Тимофей осторожно потянул младшую хозяйку за рукав.
– Там того, какой-то мужчина пришёл.
После скандального визита Пауля и едва не случившегося увольнения Тимофей стал