– Первый танец был неприличный, но красивый, – громким шёпотом сообщил Харитонов жене, – а этот мне совсем не нравится. Мэри мысленно согласилась с этим шёпотом.
Герман стал уговаривать жену станцевать алеманду. Несмотря на набожность, он отлично танцевал и неплохо пел. Гретхен отказывалась, ссылаясь на боль в ноге. В действительности она считала, что плохо танцует, и предавалась этому занятию только в кругу надежных друзей, от которых можно было не ждать насмешек; здесь же было слишком много чужих.
– Я могу потанцевать с Германом, если ты не против, но кто-то должен заменить меня у клавесина.
Гретхен села на место подруги. А Мэри и Герман, то сближаясь, то расходясь, то касаясь друг друга руками, то отводя их в стороны красивыми жестами, повели церемонный и нежный танец. Несколько пар глаз заворожено следили за ними, даже шёпотки прекратились. Когда музыка замерла и танцоры поклонились, Соломония захлопала в ладоши и закричала:
– Браво!
Её примеру последовали другие.
Харитонов решил не ударить в грязь лицом и подбил супругу исполнить «барыню». Снова Мэри сидела за клавесином и наигрывала мелодию по вдохновению, ибо нот у неё не было. Соломония лебедем плыла по гостиной, изящно взмахивая платочком, а её муж неожиданно резво плясал вприсядку. Мэри, глянув через плечо, подумала, что чудо рождения Варвары приобретает некоторое объяснение. Пытались приобщить к пляскам Матвеева, но он отказался, объявив себя «никудышним танцором». Дарья и Клара стояли уже в дверях и смотрели на барские развлечения с живым интересом; в какой-то момент Даша бесшумно скользнула в комнату и прошептала несколько слов Флоре Краузе.
– Пора за стол! – объявила хозяйка.
У Мэри создалось впечатление, что гости довольны; сама она была очень рада. После тяжёлых и мрачных событий последнего времени: болезни и смерти свёкра, болезни свекрови, грязных споров из-за наследства – легкое веселье праздника словно очистило её. Наверное, матушка Флора пережила своё горе; время траура закончилось, начинается время света. Хорошо бы.
Гости за столом были рассажены так, чтобы соседи понимали языки друг друга и могли поговорить, но после первого молчания и первого насыщения завязался общий разговор. Начал его Герман довольно бестактным вопросом по-немецки:
– Правда ли то, что говорят о тебе и капитане Фриде?
– А что о нас говорят?
– Что ты выходишь за него замуж.
– Тогда неправда. Я ему отказала.
Гости стали наперебой давать советы. Герман, Гретхен и Роберт говорили, что Мэри надо замуж: нехорошо, что такая молодая красивая женщина одинока; Флора – что Мэри замуж надо бы, но не за Фрида; Соломония завила, что это дело самой Мэри, а затем перевела эти вопросы, ответы и советы на русский язык – для мужа и Матвеева. Последний промолчал, зато господин Харитонов поддержал мнение большинства: быть одной – грех.
– А кто тебе это рассказал? – поинтересовалась Флора.
– Генерал Лесли с супругой. Мы с Гретхен недавно у