Лумарь никогда не считал себя большим знатоком ювелирных поделок, однако в данном случае ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что именно лежит в шкатулке.
– Дубина! Это же стекло голимое. Чуть дороже, чем пивная тара. Ты письма ищи. Открытки с телеграммами.
– Так это я уже нашел. На самом виду лежали. – Гутя взвесил на руках стопку конвертов, без особого любопытства начал перебирать. – Вроде то, что надо. Это, кажись, от ее предков, а тут от какой-то малолетки сопливой. Вон и фото прилагается. – Гутя перевернул фотографию изображением вниз, нараспев прочел: – Тете Лене от маленькой Кати.
– Видишь, как все устроилось. – Лумарь выпрямился. – И про Катю мы теперь знаем, и про маму с папой. Вот и выбирай: либо на подарки им тратиться, либо на веночки могильные. Ну, а выкинешь какой-нибудь фокус, мы и тебя достанем. В сейф ты не спрячешься, а найти такую милашку даже в нашем немаленьком городе проще пареной репы.
– Но я не сумею разузнать быстро!
– А ты попробуй. Смелость, сама знаешь, города берет. В постельку своего начальничка затащи, в бумажках поройся, в сейф загляни. Вы бабы – народ сметливый, всегда что-нибудь да придумаете.
– Все-таки надо бы ей вдуть! – скрипнул зубами Лешик. – Хотя бы по разику.
– Еще успеется. – Лумарь погладил Елену по щеке. – До скорого, киска. Не забывай нас, надолго не прощаемся.
– Слышь, босс, у нее гайка на пальчике. Может, хоть ее свинтим?
– Не крохоборничай. С кисками лучше дружить. А гаек на наш век хватит…
Елена услышала, как трое мужчин выходят в прихожую. Хлопнула входная дверь, наступила тишина, и в этой тишине Елена отчетливо ощутила, как быстро и трепетно колотится ее перепуганное сердце.
Глава 8
Дмитрий еще плохо отдавал себе отчет в том, что вокруг происходит, однако понять, что эти подонки его убивают, было не столь уж сложно. За время очередного беспамятства его успели перевезти из подвала на какую-то стройку, и здесь, связав по рукам и ногам, заткнув рот ветошью, уложили в ту самую ржавую бадью, на которую указывал смуглолицый Муса.
К казни готовились буднично, без лишней суеты. Такая будничность появляется у парашютистов-десантников после пары десятков прыжков. Проводя параллель, можно было заключить, что и у этих ребяток за спиной таилось уже немало проказ подобного рода. Сцепив зубы, Дмитрий пронаблюдал, как из вскрытой подсобки его могильщики вынесли лопаты. Тут же в деревянном загончике скоренько замешали раствор. При этом Варан, тот самый торгаш, через слово матюкался, с оханьем потирал распухшую переносицу, Финик в отличие от напарника эмоций не проявлял и явно спешил закончить с делом быстрее.
– Ну, и погодка, будь она неладна!
– Ты лопатой, знай, шуруди, а то протелимся до рассвета.
– Не-е, Финик, я вот сейчас подумал: работяги –