– Тогда понятно… – тот, кого называли Фиником, озадаченно поскреб в затылке. – С ним-то что теперь делать?
– Ты меня об этом спрашиваешь?
– Так ведь я это… В смысле пожеланий.
– Какие тут могут быть пожелания? Он нас видел, чем занимаемся – знает, вот и урегулируй проблему. Нам лишний головняк не нужен. – Приземистый обернулся к пахану. – Я правильно меркую, Муса?
– Правильно, Шапсо. Все правильно.
– А если его все-таки подослали? – неуверенно предположил Финик.
На лице смуглолицего отразились усталость и раздражение.
– Если его подослали, тем более стоит припугнуть недоносков. Хватит, поигрались! Дадим сегодня на шею сесть, завтра о нас ноги вытирать станут.
– Значит, мочить?
– Не просто мочить, а мочить красиво. – Хозяин костюма-тройки брезгливо вытер ладони клетчатым платком, кивнул на стоящую возле стены ржавую бадью. – По-моему, вполне подходящий гробик. В него и закатайте лоха.
– Не влезет же. Грабки с ногами будут торчать.
Приземистый фыркнул:
– Тогда сделаете из него черепашку-ниньдзя.
– Так ведь опознать могут.
– И надо, чтобы опознали. Устроим этим птенчикам показательную казнь. Они нас стращают, на понт берут, теперь и наша очередь пришла. Короче, Муса сказал, ваше дело выполнять. Везите куда-нибудь на стройку – и в цемент!
– Сделаем, Шапсо.
– Вот и начинай. – Сплюнув себе под ноги, приземистый неторопливо поднялся. Опередив его, Муса уже шагал к выходу. Парочка, что в несколько секунд подписали незнакомому человеку приговор – легко и буднично, как будто проделывали подобное регулярно. Впрочем, возможно, так оно в действительности и было.
К Дмитрию приблизился тот, кого именовали Фиником, – мускулистый, обряженный в футболку и джинсы детина.
– Все слышал, фраерок?
Дмитрий слегка пошевелил плечом.
– Вот и не обижайся. Все будет быстро и качественно, это я тебе говорю.
Горло Харитонова издало какой-то клокочущий звук.
– Не вибрируй, фраерок. Все будет в лучшем виде. Тебе и памятник не понадобится, сам будешь вместо памятника.
Заметив мелькнувший в руке детины газовый баллон, Дмитрий успел зажмуриться, но это не спасло. Ядовитая аэрозоль вновь успела сделать свое дело. Дыхание сперло, по телу прокатилась судорожная волна, в голове зазвенели знакомые колокола. Выскользнув из тела, сознание серебристой змейкой нырнуло в беспросветный омут.
***
Помахав рукой отъезжающей машине, Елена поправила на плече сумочку и шагнула в родной подъезд. Лифта в ее доме отродясь не водилось, и на пятый этаж она привычно поднималась пешком. Когда-то секретаршу «Кандагара» это крепко раздражало, но со временем она привыкла. Более того – Елена начала находить в сложившихся условиях серьезные плюсы.