– Или для тебя женская честь – отжившее понятие? – его глаза сверкнули сине-белыми холодными огнями, как где-то далеко сверкает снег на горных вершинах.
И поехало, и понеслось. Вопросы обрушивались, как подлые удары врага, причём Вера была почти уверена, что поведением Киану руководит… любовь. Какой ужас! От такой любви все цветы завянут и скиснет всё молоко. Если это и впрямь любовь, то в ней нет ни капли здравого смысла, а лишь эгоистичные, болезненные, варварские страстишки. Если её отношения с Киану – и впрямь любовь, то в ней океан бессмысленности и бессердечности, коль скоро эта любовь способна прекрасно образованного мужчину превратить в отвратительного недоумка. Сердце Веры затрепетало, как одинокий листочек на дереве, листочек, который вот-вот сорвёт порыв ветра, и Киану затопчет его своими широкими подошвами, а она его зачем-то простит.
– Прости, но я не знаю, что сказать, – кротко ответила Вера, понимая, куда может завести этот разговор.
– Расскажи мне о них.
Ну вот опять! Разумеется, у неё есть прошлое, но оно никого не касается. Почему оно вызывает такой лихорадочный интерес? Чего он хочет? Чтобы она в подробностях рассказала истории тех отношений? Так она уже и сама их толком не помнит, их было-то раз, два и обчёлся. Вера полагала, что забвение предыдущих отношений – непременное условие для счастья отношений зарождающихся.
– Послушай, не подливай ты, ради бога, масла в огонь. Я же не спрашиваю, сколько у тебя было женщин.
– А ты спроси. Не много. Ровно столько, сколько было необходимо.
– Представь себе, мне это неинтересно.
– А мне интересно.
– Дорогой, ты заставляешь меня говорить о том, про что я давно позабыла. Это всё равно что вспоминать сны пятилетней давности.
– Так они были в твоей жизни пять лет назад?
– Киану, прошу тебя. Так ведь и до ненависти недалеко.
– Вот оно что! Уточни, пожалуйста, ради них ты уже готова меня возненавидеть?
– Да нет же, нет, я хочу любить тебя, но… ты не даёшь мне такой возможности, – сказала Вера, а про себя подумала: «Но… если мужчина ухаживает за женщиной и даже считает возможным устраивать ей сцены, то было бы недурно подарить ей цветы, хотя бы из соображений собственного нарциссизма».
– А где цветы? – неожиданно для себя самой спросила Вера.
– В следующий раз – непременно.
– Так может, и свидание с выяснениями перенесём на следующий раз?
Она тяжело вздохнула. В сущности, этот вздох был более чем уместен. Если бы в тот момент кто-нибудь спросил Веру, зачем она, собственно, здесь сидит и чего дожидается, разумеется, она ответила бы, что остаётся с Киану не по принуждению, а лишь потому, что ей самой так хочется, словно она должна была непременно посмотреть развязку.
– Согласен?
Глядя,