«Сейчас твоя очередь напрягать память! Мы договаривались, что покинем твое сознание спустя условленное время без подвохов с нашей стороны. И только».
До дома Келен пробовала идти как можно медленнее. У нее не очень получалось. Страх того, что ждет ее там за покалеченное лицо, подгонял ее как шквальный ветер. Миссис Фаэр вообще очень пеклась о лице Келен. Синяки под глазами, выскочивший прыщ или случайная царапина вызывали у той приступы необоснованной ярости, которые выплескивались ни на кого иного, как на дочь. Похоже было, что внешность Келен она рассматривала как товар на продажу, за который, при должном уходе, можно было выручить неплохую супружескую партию. Именно благодаря матери Келен получила свою лютую неприязнь к собственным веснушкам.
– Мам, я дома.
Она почувствовала, что что-то не так, едва последний слог ее ежевечернего приветствия отзвучал в прихожей. Дом был… не пустым. Не так, как каждый день, когда самым живым и веселым в нем были разве что тикающие на кухне часы, а свет лампочек, не достающий до всех закоулков и углов, делал их еще темнее. Сейчас из глубин жилья тянуло тем особым, расслабленным духом, какой воцарялся всякий раз при гостях. В довершении к этим домыслам Келен улицезрела абсолютно лишнюю и чужую пару обуви, примостившуюся возле порога.
– Вот, похоже, и она.
Радость, нахлынувшая было на Келен от осознания того, что ей не придется весь вечер распинаться перед четырьмя стенами за события минувшего дня, резко улетучилась. Голос миссис Фаэр был недружелюбным и натянутым до предела, казалось, еще немного и он лопнул бы с неподобающе громким звуком.
– Я совсем забыла предложить вам чай. Как раз только что поставила кипятиться чайник.
С таким голосом в пресловутый чай обычно подсыпали крысиную отраву или тараканьи лапки.
– Мисс Райлен?
– Дженни, просто Дженни, – весело отозвался их гость.
«Черт возьми, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ, когда говорят, что помогут разрешить проблемную ситуацию, то не делают так, не делают!»
Келен впопыхах стукнулась об угол тумбочки и дальше продолжила свой путь незаметно хромая.
«Девочка, соберись, ты выдаешь себя и все свои тайные дела с потрохами».
От духов не так часто услышишь нечто дельное, но этот совет был одним из них. Келен успела выровнять дыхание до того, как зайти в гостиную – часть ее жилища, которая никогда не была ей домом.
Надежды на спасение не было: Дженни сидела в любимом кресле миссис Фаэр, проигнорировав специально отведенный для гостей диванчик. Выглядела она как-то голо и вяло, как обгрызанная ветром ветвь без листьев. До Келен не сразу дошло, в чем же дело, пока она не заметила, что сегодня Дженни явилась перед ней без своих безобразных летных очков. От этого ее голова казалась вдвое меньше обычного и непривычно гармонировала с остальными частями тела. Не могло не порадовать и то, что вместо тощей куртки и убитой жизнью майки, на ней неплотно, но вполне