– Если б я только мог, – откликнулся он на мою шутку. – Малый совет вот-вот закончит работу над «Биллем о реформе». Как только мы утрясем вопрос с избирательным правом, мы немедля вынесем Билль на обсуждение Совета дворян.
– Наконец-то, – вздохнула я благоговейно, отдавая дань уважения работе членов Совета, которые под руководством Теодора месяцами бились над черновым проектом Билля. – Эти выборы – для комитетов, которые заменят Лорда Монет, Лорда Ключей и Лорда Камней?
– Именно для них, а еще для Местного совета.
Он улыбнулся, произнеся название, родившееся из слепленных на скорую руку идей, которые были почерпнуты из книг по политической теории, революционных воззваний, написанных моим братом, и бесконечных дискуссий членов Малого совета.
Если Билль одобрят, то идея Местного совета воплотится в жизнь, и ключевые посты в правительстве займут реальные люди, избранные представителями народа. И уже осенью Местный совет станет равноправным исполнительным органом власти наряду с Советом дворян. «Если Билль одобрят», – напомнила я себе, искренне надеясь, что так оно и будет.
– Мы так близки к цели, – воскликнула я. – А ты предоставишь избирательные права женщинам, правда же?
– Все не так просто, – покачал головой Теодор. – Даже одно упоминание об избирательном праве для женщин так напугало Малый совет, что этот вопрос пришлось отложить до лучших времен. Наш Билль должен быть безупречен, насколько это вообще возможно. Если он покажется чересчур радикальным, его поставят на голосование, моментально отклонят, и члены Совета разъедутся и разбегутся по своим загородным имениям на все лето.
– Но Билль должен быть всеохватным, – возразила я.
И хотя мое отношение к движению под условным названием «революция моего брата» было запутанным и сложным, я понимала, что заурядные изменения никого не удовлетворят. Ни Нико, ни тысячи тысяч его сторонников.
И меня, кстати, тоже. Я никогда не раздавала манифесты на улицах и не мечтала о перевороте, творимом огнем и мечом. Я знала: грядущие перемены должны совершиться без насилия и крови. И все к этому шло: последние месяцы мы тихо и мирно работали с Теодором над эпохальным правовым актом. Конечно, я не присутствовала на заседаниях Совета дворян, но Теодор интересовался моим мнением, и я, как представитель народных масс Галатии, всегда тщательно подбирала слова, чтобы выразить их мнение. Более того, эти мириады минут, эта длительная работа рука об руку сказались на характере наших с Теодором отношений. Безумие страсти и романтические порывы отошли на задний план, их место заступила прочная и крепкая дружба.
Реформы – истинные, выстраданные перемены – казались нам столь близкими, что только протяни руку и возьми их, словно спелые, налитые соком, тяжелые ягоды ежевики, выросшие в саду Теодора, мягкие, но до сих пор не сорванные.
– Полагаю, таким он и будет. – На чело