– Тогда, – отозвалась я еле слышно, – снова прольется море крови.
– Нас ждет не просто мятеж, а настоящая революция – организованная, идущая до конца. Представь, что тебе доверили политическую жизнь страны, а ты подвела тех, кто в тебя верил.
Нико затряс головой и тихонько присвистнул.
– Цена подобной ошибки будет невообразимой, – сказала я.
– Но будущее не обязательно должно строиться на крови, – уверенно заявил Нико.
У меня комок подступил к горлу, я с трудом выдавила из себя:
– Похоже на цитату из трудов Кристоса.
– Она и есть. Совсем свежая.
– Ты… Он – здесь? – Страх захлестнул меня, горло судорожно сжалось. – Он не мог… Его ведь не схватили, Нико? Но он не…
– Тише, не волнуйся и не обращайся ко мне по имени.
Темные глаза Нико превратились в щелки-бойницы. Решительно и непреклонно я встретила его взгляд.
– Нечего меня успокаивать. А ну, говори. Он же мой брат.
– Я сообщаю ему обо всем, что здесь происходит, и он беспрерывно пишет. Я нашел новую типографию, ну и, само собой, у нас остались прежние каналы сбыта. Но как он и где он живет, я тебе не скажу.
– Да я и не спрашиваю.
– Ну, вот мы и подошли к самой сути, Софи. Мы делаем все возможное, мы кормим людей обещаниями, но в одиночку нам эти обещания не выполнить. Памфлеты твоего брата вдохновляют людей, они готовы держать себя в руках и ждать «Билль о реформе». Пока этого достаточно. Людям нет нужды восставать и сжигать все дотла, – Нико самодовольно ухмыльнулся. – Знала бы ты, сколько раз в «Ели и Розе» я уговаривал Красных колпаков отложить вилы и повременить. Но людям необходимо то, ради чего им стоит ждать.
– Полностью с тобой согласна, – кивнула я.
Пушинка, слетевшая с тополя, опустилась на плечо Нико. Я еле удержалась, чтобы не смахнуть ее прочь.
– Тогда принимайся за дело. Стань нашим голосом в переговорах с дворянами. Если ты скажешь, что народ готов снова взяться за оружие, тебе они поверят быстрее, чем твоему принцу. Ты плоть от нашей плоти, возвысь же свой голос во имя людей, втоптанных в грязь!
Нельзя сказать, что мне понравилась эта сентенция, однако Нико был прав. Не так уж и долго я вращалась в высшем свете, куда ввел меня Теодор, но уже сполна почувствовала на себе и пренебрежение, и постылое любопытство знати.
– Значит, ты хочешь, чтобы я трещала, как сорока?
– Стань гласом народа! – Нико сжал в кулаках обтрепанные поля треуголки. Тулья шляпы давным-давно выгорела на солнце. – Помоги нам. Я… Я был груб с тобой в эту зиму, знаю, да и брат твой никогда не понимал ни тебя, ни твоего стремления тратить свой