Что? – сказала я. А, да, давай. Сегодня?
Ты спишь, что ли? Голос у тебя странный.
Я не сплю. Прости. Интернет читаю. Конечно, давай зависнем.
Она приехала через полчаса. Спросила, можно ли остаться на ночь. Я сказала, что да. Мы сидели на кровати, курили и болтали о вчерашней вечеринке. Сердце у меня тяжело колотилось из-за того, что я врала, но врала я талантливо и даже азартно.
У тебя волосы очень отросли, сказала Бобби.
Думаешь, надо постричься?
Мы решили, что надо. Я сидела в кресле перед зеркалом, весь пол вокруг мы застелили старыми газетами. Бобби стригла меня теми же ножницами, которыми я орудовала на кухне, только помыла их перед этим в кипятке и «Фейри».
Ты все еще думаешь, что нравишься Мелиссе? – сказала я.
Бобби снисходительно улыбнулась, словно никогда ничего подобного не говорила.
Я всем нравлюсь, сказала она.
В смысле между вами что-то особенное? Не как с другими? Ну ты понимаешь.
Не знаю, с ней не разберешь.
Я тоже заметила, сказала я. Порой мне кажется, она меня ненавидит.
Ничего подобного, как человек ты ей очень нравишься. Ты ей напоминаешь ее саму в молодости.
Я почувствовала, что совсем завралась, даже уши загорелись. Я казалась себе врушкой, видимо, из-за того, что обманула доверие Мелиссы, а еще из-за нашей якобы схожести. Я знала, что сама поцеловала Ника, а не наоборот, но верила, что он тоже этого хотел. Если Мелиссе казалось, что мы с нею похожи, может, я и Нику ее напомнила?
Давай челку тебе выстрижем, сказала Бобби.
Не стоит, нас и так слишком часто путают.
Как-то это обидно, что тебе это обидно.
Когда она закончила со стрижкой, мы заварили кофе и устроились на диване, обсуждая университетское сообщество феминисток. Бобби покинула его в прошлом году, когда они пригласили выступить какую-то британку, поддержавшую вторжение в Ирак. В группе на Фейсбуке президент сообщества назвала выпады Бобби «агрессивными» и «сектантскими»; полная чушь, подумали мы; к счастью, британка приглашение не приняла, так что нам с Филипом не пришлось отказываться от членства. Отношение Бобби к нашему решению то и дело менялось и стало показателем того, насколько мы ладим. Когда все шло хорошо, она считала, что я проявила толерантность и даже приношу жертвы ради гендерного равноправия. Если случалась размолвка, она называла мое поведение предательством и доказательством идеологической бесхребетности.
Что они сейчас думают про сексизм? – спросила она. Или есть две точки зрения на проблему?
Они определенно хотели бы видеть больше женщин на руководящих постах.
Мне всегда казалось, что женщин маловато среди торговцев оружием.
Наконец, мы включили фильм, и Бобби уснула у экрана. Может, она любит ночевать у меня, потому что рядом с родителями тревожится? Она не упоминала ничего такого, хотя обычно все про себя рассказывала, но отношения в семье – другое дело. Смотреть фильм в одиночестве мне не понравилось, я его выключила и начала читать интернет. Потом Бобби проснулась