Он переехал в Баллину, и я навещала его по выходным два раза в месяц. Обычно он вел себя пристойно, мы заказывали еду навынос и порой ходили в кино. Я постоянно приглядывалась, ждала сигнала, что хорошему настроению пришел конец и сейчас начнет твориться что-то ужасное. Все что угодно могло стать сигналом. Но когда по вечерам мы ходили в «Маккарти», отцовские друзья вопрошали: так это твой маленький гений, Деннис? И они просили меня разгадать пару строк в кроссворде из газеты или сказать, как пишется какое-нибудь длинное замысловатое слово. Когда я отвечала, они хлопали меня по спине и заказывали мне красный лимонад.
Далеко пойдет, в НАСА будет работать, говорил его дружок Пол. У тебя до конца жизни все будет путем.
Что захочет – то пусть и делает, отвечал отец.
Бобби встречалась с ним лишь однажды, на школьном выпускном. Он специально приехал в Дублин, в костюме и с фиолетовым галстуком. Мама рассказала ему про Бобби, и после церемонии он пожал Бобби руку и похвалил: великолепное выступление. Мы в школьной библиотеке ели треугольные сэндвичи и запивали колой. А Фрэнсис похожа на вас, заметила Бобби. Мы с отцом переглянулись, и он робко рассмеялся. Даже не знаю, ответил он. Потом сказал мне, мол, Бобби прелестная девушка, и поцеловал меня в щеку на прощание.
Поступив в колледж, я стала появляться у него реже. Я ездила в Баллину раз в месяц и останавливалась у мамы. Отец вышел на пенсию, и его «настроения» стали еще непредсказуемей. Я начала понимать, сколько времени потеряла, успокаивая его, притворяясь веселой и собирая по дому вещи, которые он уронил. У меня аж челюсти сводило, и я начала вздрагивать от любого звука. Мы напряженно перебрасывались репликами, и он то и дело корил меня за то, что я говорю по-дублински. Ты смотришь на меня свысока, как-то раз сказал он, когда мы поругались. Не дури, отвечала я. Он засмеялся: о, вот видишь? Вот все и всплыло.
После обеда я сказала маме, что навещу его. Она пожала мне плечо и похвалила. Отличная идея, сказала она. Ты молодец.
Я шла по городу, руки в карманах куртки. Солнце садилось, и я гадала, что сейчас показывают по телевизору. Голова слегка пульсировала, боль словно лилась в нее с неба. Я старалась печатать шаг как можно громче, чтоб отвлечься от дурных мыслей, но люди оглядывались, и я смутилась. Я знала, что это безволие. Бобби вот никогда не стеснялась незнакомцев.
Отец жил в небольшом таунхаусе рядом с автозаправкой. Я позвонила в дверь и сунула руки обратно в карманы. Дверь не открылась. Я еще раз позвонила и подергала засаленную ручку. Дверь поддалась, и я вошла.
Папа? – позвала я. Привет?
В