Один лишь шаг. Ирина Егоровна Михневич

Однако надежда его таяла с каждой минутой.

      И тогда он воззвал к Богу! Не маму, не командира вспомнил, у Господа помощи попросил. Так бывает на войне.

      Теперь Анатолий уже не стеснялся рассказывать, и голос его звучал уверенно. Бывший десантник не оправдывался:

      – Да, коммунист, да, война! Ну и что? Молодой же! Жить очень хотел. А просил совсем просто: «Помоги, Господь, если Ты есть! Спаси меня!» Помолился, как мог, ведь никто не учил, как надо.

      Сколько времени Анатолий пролежал в полузабытьи, он не знал. Сознание то стремительно уходило, то неохотно возвращалось, чтобы потом снова покинуть тело. Очнулся, когда его уже свои в самолёт грузили на носилках.

      – Иисус услышал меня и спас. Это же чудо! Вот так всё и было. Не оставил и не покинул. И теперь я верю.

      Сергей понимал, почему люди в минуту опасности призывают Бога. У кого же ещё искать спасения, когда ты один? Но ведь надо самому поверить, что Он спасёт тебя! Именно тебя!

      До этой встречи в поезде Серёжка знал только одного верующего человека, это его прабабушка, совсем старенькая, родившаяся ещё до революции. Сейчас её уже не было в живых, однако её рассказы о Боге, то добром, то жестоком, больше напоминали мальчику сказки или предания. Прабабушка говорила ему, что Бог спасает всех, кто покается.

      Баба Маша приносила из церкви потрёпанные тетрадные листочки, исписанные корявым почерком. Там ещё встречались такие старинные буквы и слова, которых не было в учебниках русского языка и истории. Если Сергей гостил у бабы Мани на каникулах, то по вечерам иногда переписывал эти странные тексты, по её просьбе, в общую тетрадь. Серёжку, конечно, возмущала бесполезность такого труда:

      – И зачем тебе это надо? Всё равно ничего не можешь прочитать!

      Он был крайне недоволен, что напрасно тратил время, которое мог бы превосходно провести с друзьями. Но некоторые отрывки вдруг запоминались сами собой, вопреки его раздражению.

      Серёжка чувствовал, что тут говорилось о какой-то иной жизни, отличавшейся от обычной не только древностью времён и особенностями языка. Это всё было Боге и Его любимом Сыне, Иисусе Христе, которого нужно было куда-то принять, похоже, что в своё сердце. Только как это сделать, было не очень понятно.