Отгремела Московская Олимпиада, заменившая обещанный к 1980-му году коммунизм, и столица медленно, но верно приходила в себя. Убывающее лето еще радовало теплом, но зачастившие дожди уже пахли сентябрем. Пригнувшись в низком кузове крытого брезентом старенького бортового «Газика», я принимал от Митьки «Нильсона» видавшие виды предметы меблировки его бывшей комнаты в родительской квартире. С формулировкой «в целях улучшения жилищных условий Щ. Василия Павловича» мой друг получил МосСоветовский ордер на однокомнатную квартиру улучшенной планировки в новой желтого кирпича башне в районе Грузинских улиц. Василий Павлович, отец Митьки, руководил отделом строительства МГК КПСС и ютился теперь с женой и младшей дочерью в стометровой квартире с колоннами, двумя санузлами и панорамным видом на Октябрьское Поле из окон огромного «ЦК» -ского дома на улице Алабяна.
Подружились мы с «Нильсоном» в 1974-м году, с тех самых пор, как впервые встретились у общего товарища Кости «Малыша». Приметное обличие – рослый длинноволосый «скандинав» – наградило владельца необычным прозвищем. В тот период Митька временно проживал у Кости после очередной ссоры с отцом. По натуре «Нильсон» оказался бескомпромиссным борцом с существующим строем, что, главным образом, выражалось в эмоциональных дебатах с родителем, идеологические ценности которого сын категорически не принимал и всячески высмеивал.
Горячие споры нередко перерастали в «товарищеские недоразумения», в которых, эпизодически употребляющий «расширяющие сознание» вещества, но крепкий сын всегда брал верх над регулярно выпивающим и неспортивным Палычем. Как правило, на следующий день после драки отец вызывал «чумовозку4» и Митьку этапировали в 15-ю психиатрическую больницу на Каширке, где подвергали принудительному лечению аминазином, трифтазином и прочими, запрещенными в цивилизованном мире препаратами. Даже не самое длительное пребывание в закрытом стационаре оставляло неизгладимый след в сознании пациента, так же как и пугающий диагноз в его личном деле. Правда, благодаря тому же всемогущему отцу у Митьки в военном билете стояла неснимаемая легкая статья 8 «Б», полностью исключающая службу в СА, но не особо мешающая нормальной жизни.
К счастью, Митрий обладал весьма стойкой психикой, и проведенное «лечение» на него практически не действовало, в отличие от остальных сокамерников по «палате №6»5.
По выходу из лечебницы «Нильсон» забирал из отчего дома небогатые пожитки, основную часть которых составляли виниловые диски любимых групп, и перебирался