– Прекрати на меня пялиться, у меня не пробита голова, чтобы пускать на тебя слюни, – не поворачиваясь, сообщает девушка, из-за чего моя улыбка становится ещё шире.
– Считаешь каждую пустоголовой, а себя самой умной?
Золотисто карие глаза находят мои. И мысль о том, что я тону – внедряется в голову. Что за дерьмо? Тону? В розовом дебилизме я тону. Чертовски весело говорить с самим собой и смеяться над собственными шутками в голове. Почти как Дилан Моран.
– Считаю себя выше этого ранга.
– Ты ничем не выше.
В глазах Трикси раздувается самое что ни на есть ненавистное пламя. Это хреново, потому что я снова позволил себе грубость.
– Извини, – тут же выдаю я-то, чего сам от себя не ожидал.
– Мне не нужны твои извинения. Я не обижалась. Обидеться – значит уважать, а я вряд ли к тебе отношусь именно так. Моё воспитание разговаривать с тобой в привычной манере, но уважать или нет – решение, которое я принимаю, ссылаясь на поступки.
С этими словами, она коротко улыбается миссис Райт, забирает книгу и направляется к выходу, а я смотрю ей вслед и не понимаю, когда успел так накосячить, чтобы перевернуть всё вспять и завоевать ненависть в её глазах.
Глава 5
– Как проходят воспитательные меры? – спрашивает отец, перемешавшая салат и, пользуясь минутой, которую мама проводит наверху.
– Я уже скидывал фотки, – усмехаюсь я. – Чтоб ты знал, они приходят каждый день.
– Не надоело?
– Три из пяти, па.
Посмотрев на меня через плечо, он начинает смеяться.
– Хреново.
– Хреново? – переспрашиваю я.
– Ага, я бы уже давно нашёл вторую пятёрку.
– Я не хочу слышать это от тебя. И особенно это не захочет слушать мама.
– Я не держал обет целомудрия до твоей мамы.
– Но начал с ней?
– Если ты думаешь, что твоя мама устраивала мне бойкот, то ты далеко заблуждаешься. Тебе показать её фотографии с университета?
– Я знаю, что такое альбом и вижу рамки.
– Да она охренительная в любом возрасте.
– Не спорю, – киваю я, – и она, конечно, тебя динамила.
– По страшному, – выдыхает отец. – Было хреново видеть её с кем-то.
Брови отца сходятся на переносице, когда он ставит тарелку на стол.
– Она была в отношениях с кем-то тогда?
– Нет.
– И кого ты тогда имеешь в виду?
– Дина, к примеру.
– Он же голубой, они могут вместе выбирать лифчик и стринги.
– Этот засранец держал свою ориентацию в тайне вплоть до получения диплома.
– И что ты делал? – смеюсь я.
– Колотил грушу, – пожав плечами, он наполняет стакан водой и делает глоток, оперевшись поясницей на столешницу.
– И всё?
– Да, потому что тогда я улетел на год.
– И вы расставались на это время? – мне нужно хоть что-то, чтобы пользоваться этим в будущем, а именно отец может дать подобную мудрость.
– Фактически