Состояние империи в 1081 году было таково, что только человек невероятно отважный или столь же невероятно глупый взялся бы ею управлять. В казне не осталось денег. Последние императоры не считали расходов; потеря Анатолии и мятежи в Европе прискорбно сократили доходы; прежняя система сбора налогов разрушилась. Алексей не был финансистом, и его методы привели бы в ужас современного экономиста. Однако каким-то образом, обложив подданных налогами по самые уши, принудительно беря займы и конфискуя собственность у магнатов и церкви, наказывая штрафами, а не тюремным заключением, продавая привилегии и развивая дворцовые производства, он сумел найти средства, чтобы оплачивать огромную административную организацию, восстановить армию и флот и в то же время поддерживать роскошный двор и делать щедрые дары верным подданным и приезжим послам и государям. Ибо он понимал, что на Востоке престиж государя всецело зависит от великолепия и пышности его двора. Единственным непростительным грехом была скупость. Но Алексей совершил две огромные ошибки. В обмен на скорую помощь он давал торговые преимущества иноземным купцам в ущерб собственным подданным и в какой-то критический момент обесценил имперскую монету, которая в течение семи веков была единственной стабильной валютой в этом хаотичном мире.
Еще более отчаянное положение сложилось во внешних делах – если их еще можно было называть «внешними», ибо со всех сторон враги проникли в самую глубь империи. В Европе господство императора над Балканским полуостровом еще держалось, хотя шаталось, но в Сербии и Далмации славяне подняли восстание. Бродившее за Дунаем тюркское племя печенегов то и дело в своих набегах переходило реку. А на Западе Роберт Гвискар и нормандцы захватили Авлону и осаждали Диррахий. В Азии мало что осталось у Византии, не считая берега Черного моря, отдельных городов на южном побережье и великой