Показал его Лило. Она повертела камень в руках, понюхала и отдала. Спустя какое-то время притащила почти такой же, но немного меньше! Не удержался, расцеловал девочку. Ей понравилось моё внимание, стала обнимать меня и гладить по голове.
Нашу возню заметили взрослые. Подошла Таша. Забрала у нас камни и выбросила. Хорошо, что не далеко. Забыв о правиле, я побежал. Схватил один, потом и второй. Очень хотелось сказать ей что-нибудь нелестное о её умственных способностях…
Таша смотрит с укором и говорит:
– Не бегать! Брось! – Опять грозит пальцем.
– Не брошу! – Голос звенит, во мне разгорается ярость.
Мать отвечает изумлённым взглядом. А потом как ни в чём не бывало уходит искать кремень. Остальным тёткам пофиг.
Когда у них в корзинах уже лежало по три-четыре камня, женщины повернули к дому. Теперь я уже больше смотрел по сторонам. На глаза попадались одуванчики, лопухи, подорожник и крапива. И всю дорогу назад я вспоминал их лекарственные свойства.
Вернулись на закате. Опять поели рыбы и легли спать.
Проснулись с первыми лучами солнца. Мужчины собрались в лес за мясом. Из их реплик и жестов я понял, что охота будет необычной – не такой, как я её себе представляю. Вчера рыбаки видели, как медведь задрал лося. Как там на самом деле было, кто его знает? Может, лось раненый был или ещё телёнок, но сегодня они решили забрать у мишки то, что он не успел сожрать. Бог в помощь! Лишь бы у них получилось.
А у меня своих планов много. И первым пунктом стоит – найти глину и сделать какую-нибудь посуду. У соплеменников вообще никакой посуды нет. Ещё не додумались. А без горшка мне ни клей не сварить, ни травки какой-нибудь заварить.
Найти глину казалось простым делом. В принципе она везде есть. И на лугу, и в болоте, и в реке вполне могла оказаться. Только копать чем?
Из прошлой жизни помню, что не всякая глина подходит для гончарного дела. Слепить миску из любой можно, а вот обжиг выдержит не вся. Проверялась глина с помощью уксуса. Если плеснуть немного и поверхность зашипит, значит, такая глина содержит много кальция и обязательно треснет при обжиге. Тут, понятное дело, придётся экспериментировать. Может, песочка добавить…
Подхожу к матери, она на камне вымоченные ивовые прутья галькой бьёт. Дёргаю за юбку. Оборачивается.
– Таша, мне нужно пойти, – показываю рукой направление вниз по течению.
– Нет! – Хмурится.
– Нужно!
Встаёт и идёт к чуму. Возвращается с копьём. Вручает его мне и говорит:
– Иди.
Беру, сдерживаюсь, чтобы не охнуть от неожиданной тяжести в руках, и отвечаю:
– Спасибо.
В её глазах снова изумление…
За мной засобиралась и Лило.
– Нет, – говорю ей.
Послушалась! Спокойно вернулась к женщинам.
Её брат, тот, что один на льдине, стоит,