После, стянул с плеча тючок. Развернув, уложил на парусину беседку, отцепив с пояса «пауни». Железка, для подъема по веревке, представляла собой этакую рукоять для дюссака, которая разу с гардой, из единого куска стали, но чуть иной формы. С загнутой под размер веревки краем и головкой со ступенькой под палец. Пригодится. Снова закинув потяжелевший тюк за спину, Хото вынул из-под рубахи нож, до того висевший на груди. Нож невелик, клинок в ладонь, легкий намек на гарду, потертая рукоять. На вид – инструмент, не оружие. В рукояти ножика когда-то давно просверлено отверстие, через которое пропущена бечевка, лет пять назад еще красно-зелеая, сейчас же, неопределенно серо-черная.
Отсалютовав ножом своей тени, Хото двинулся вперед. Расположение комнат он представлял примерно, но вряд ли оно сильно отличается от всех прочих богатых домов Сиверы, в кои судьба заводила Высоту.
*****
Просторный кабинет был обставлен дорого, но безвкусно. Этакая неосознанная пародия на дешевый бордель с претензиями. Слащавая и разляпистая позолота, бархат где надо и где не надо, псевдозагадочный блеск шелка, дорогие свечи, дающие не только свет, но и благородный запах…
Посреди кабинета, на стуле сидел абсолютно голый человек. Высокий, худощавый, с узким лицом, по щекам побитым оспой. Смотанный по рукам и ногам нарезанной портьерой. Рот тоже закрывала полоска ткани, и его сдавленное мычание не могло бы потревожить и самое чуткое ухо.
На виске у связанного кровоточила свежая ссадина. Крохотные капельки крови падали на грудь, стекали на живот, закрашивая понемногу огромную татуировку – со всем тщанием вырисованного тарантула.
Человек дрожал. От холода ли, от страха… И казалось, что паук топорщит каждый свой волосок.
Хото стоял перед связанным, скрестив руки. Молча. Стоял долго…
– Ну здравствуй, Бубо. Вижу, ты меня узнал.
Бубо закивал чаще, завращал глазами. Казалось, еще немного, и они вывалятся из орбит.
– Узнал, конечно. Что, сейчас будешь мне обещать, что вернешь все, до грошика? И мне, и всем прочим? Обещай, обещай, я весь в нетерпении… Нет, не хочешь? Понимаешь, что вера в твои слова не стоит и обрезанного медяка?
Высота снял с пояса «пауни». Оттянув головку, Хото поднес железку к глазам Бубо:
– Видишь, тут нарезаны шипы. Догадываешься для чего? Правильно! Вверх эта штука идет легко, а вот вниз… Да, вниз идет очень неохотно. Собственно, для того и придумана, чтобы сугубо вверх.
Зайдя со спины, Хото защелкнул «пауни» на мизинце Бубо.
– Это для ускорения принятия решения.
Резко и сильно дернул.
Бубо взвыл, подался всем телом, чуть не опрокинув стул.
Хото с оттягом ударил его «пауни» по затылку.
– Команды «орать!»