Когда воды неожиданно стало еще больше и стекающие вниз потоки усилились, она мощным рывком вырвалась не только изо рта, но потекла и из глазниц. Мелисар безотрывно смотрел на пик горы, пытаясь понять, что происходит внутри него самого. Он не чувствовал отвращения, и это его пугало. Поток мыслей, сразу же ворвавшихся в голову, о том, что пропитанные жестокостью стены замка начинают влиять на него и незаметно меняют изнутри, он остановил самим образом черепа. Если бы он был меньше, походил в размерах на человеческий – это, несомненно, оттолкнуло бы его, но этот… Он был слишком велик и мог принадлежать разве что великану. Но все они давно живут лишь в детских сказках, потому и череп казался более вымыслом, рукотворным творением нездорового ума или же очередным проявлением черной магии замка.
Мелисар коснулся мха рукой, как чего-то родного, того, чего, возможно, он уже никогда не ощутит. Провел рукой по изгибу камня, пропуская мелкие зеленые волоски сквозь пальцы. Гора пронизывала собой сразу два этажа, и тот, на котором находился Мелисар, был нижним. Он увидел это, когда рассматривал вершину, но не придал этому особого значения, особенно когда заметил, что в зале нет ни единой лестницы, ведущей наверх.
Вторым этажом являлись четыре узкие площадки, они примыкали к стенам и были соединены между собой. Они могли бы сойти за балконы, выходящие внутрь королевского дворца, но таковыми их было сложно назвать. Их не украшали перила и поддерживающие балки, это были просто плиты, обрывающиеся провалом, в центре которого находилась сияющая гора. И очертания придворных красавиц, прохаживающихся там, тоже могли стать только плодом воображения, вместо них в темноте угадывались силуэты неких каменных изваяний.
Мелисар перевел руку со мха на прозрачный лед, подставив ее под поток серебрящейся от ярких лучей воды. Омывая ладонь, она леденила ее, так что холод проникал глубоко под кожу, пронизывая плоть и сковывая мышцы. Он склонился к выступу, в который стекала вода со всех потоков, и, стараясь не думать о гигантском черепе, из которого она льется, зачерпнул и отпил. Прозрачная жидкость обмораживала все изнутри, так что во рту неистово жгло, но жажда пересилила все это, и Мелисар принялся пить, не останавливаясь, зачерпывая еще и еще.
После третьей пригоршни, ощутив, как по всему телу расходятся волны прохлады, он в очередной раз понял, что начинает думать совсем иначе. То, что раньше он делал с опаской, боясь заболеть, теперь для него не имело никакого значения. Что стоит заболеть в замке, где на каждом шагу тебя поджидают ловушки, а за каждым поворотом таится смерть. Очередное привычное и свойственное ему чувство