«Нет!» – мысленно простонал Мелисар, подбегая к проему. Плита уже почти достигла стены, всего пару мгновений – и она примкнет к ней. Здесь легко проскочит ласка, но ему не пройти, слишком поздно. Мелисар обессилено опустил руки на стены и, взглянув в щель, увидел, как во мраке уходящего коридора вместе с тем, как закрывается проем, медленно исчезает и весь свет, а с ним и лицо Марлона, на котором отображалось сострадание и бессилие чем-либо помочь. Плита плотно врезалась в стену. Марлон и Варн теперь недосягаемы…
Собрав всю силу воли в кулак, Мелисар кинулся к другому проему, который был еще наполовину открыт. Он не помнил, как добежал, и не помнил, как оказался в темном коридоре. Он лишь сполз по стене возле самого проема и смотрел на происходящее в зале, пока плита медленно ползла, отсекая его от всего этого ужаса, что ему пришлось пережить.
Всадник и северянин теперь вдвоем отбивались от медведя. А второй разъяренный зверь, которому морду пронзило ножом, бесновался по всему залу. Он царапал плиты и разрывал воздух своими лапами. Добравшись до статуи безрукой девушки, что так и продолжала стоять посредине зала, он обрушил ее. Крупные куски и осколки разлетались во все стороны. По полу покатилась навеки замершая в камне голова неизвестной красавицы древности. В какой-то миг Мелисару показалось, что он заметил слезы, которые выступили из ее каменных глаз. Но это был лишь миг. Плита сомкнулась, и все погрузилось во мрак.
Глава 4
Мудрость лет
Самые яркие лучи солнца всегда после рассвета. Они не отдают темно-оранжевым тоном заката, не покрывают золотым контуром листья деревьев и крыши домов. Они настолько яркие, что даже языки пламени растворяются в них, становятся блеклыми, прозрачными и только исходящий жар и потрескивание поленьев напоминают об огне.
Торлаг медленным, но уверенным движением ножа, зажатого в уже старой, морщинистой руке, высек очередную стружку. Отложив инструмент, он провел пальцами по тому месту, где только что срезал часть дерева. Шероховатая, но ровная, этого он и желал. Взяв фигурку другой рукой, он поднес ее к яркому лучу света, который пронзал крышу его пристройки через специально вырезанный проем.
Лошадь и застывшего на ней всадника окутало ярким свечением. Да, получилось хорошо. Торлаг остался доволен своими стараниями и принялся шлифовать фигурку, делая дерево гладким. Он сидел на небольшом грубо сколоченном табурете, окруженный с двух сторон