Тогда Хойл поднял глаза на горизонт за крышами:
– Я часто сомневаюсь в своих предположениях, пока они не подтвердятся надежными фактами. Мне правда он очень не нравится. Однако мнение одного моего знакомого, адвоката, еще более непреклонно.
– Могу я спросить, почему?
– Ройс – настоящий агитатор. Использовал свое положение для разжигания расовой ненависти. На чем хорошо наживался.
– Белый проповедник-расист?
– Антибелый расист.
Демарко кивнул. Он таких знал.
– Но у вас, в отличие от вашего друга, есть другие подозрения?
– В мире полно подозрительных личностей, сэр, – Хойл снова выразительно посмотрел на Райана.
– Это правда. Чем вы занимаетесь, мистер Хойл?
– Занимаюсь? Я дышу, я ем, хожу в туалет, поддерживаю водный баланс. Последнее особенно важно в такой жаре. Вам стоит носить воду на тренировки.
– Я запомню. Я пока…
– Если же вы интересуетесь, чем я зарабатываю на жизнь, то я много лет был судмедэкспертом Гробового округа.
– Гробовой округ? Серьезно?
– Комично, правда? Гробовой судмедэксперт.
– Мы сейчас в Гробовом округе?
– Нет. Он примыкает к востоку от нас.
– И сейчас вы вышли на пенсию?
Полуулыбка Хойла стала чуть шире.
– Ваши следовательские навыки вполне очевидны, сержант.
– Прошу прощения. От старых привычек тяжело отказаться.
– Вы спрашиваете, – отмахнулся Хойл от его извинений, – интересуюсь ли я этим просто потому, что я эстет?
– Боюсь, я не уверен насчет определения этого слова.
– Нахожу ли я искусство и красоту в деталях этого зверского преступления?
– Я такого не предполагал.
– Жаль, потому что тогда были бы правы. В каком-то смысле. Столь совершенное исполнение достойно восхищения и даже уважения в любом начинании. Разве я не прав?
– Даже если речь идет об убийстве девушек? Простите, но в этом я не вижу ни искусства, ни красоты.
– Разница в выбранных профессиях, видимо. Вам нужно предчувствовать одно, а мне – совсем другое.
– Ладно, – сказал Демарко. – Наверное, я понимаю, о чем вы.
– С другой стороны, сержант, мои интересы никогда ничем не ограничиваются.
Взгляд Демарко стал еще подозрительнее.
– Вы все ждете, когда я пошучу? Может, вы работаете на семью Джейми? Пытаетесь выяснить, достоин ли я ее.
– Я верю, что это лучше всего выяснит мисс Мэтсон.
– Тогда, может, объясните, зачем вы втянули меня в эту беседу?
– Вы верующий, сержант?
– Что, простите?
– Вы упомянули Господа всуе, чтобы выразить презрение, как мне показалось. Ранее в этой беседе, в которую вас невольно втянули. У вас есть вера?
– Вы имеете в виду… христианство?
– Знаете, это все ложь. Истинный Иисус был ессеем. Гностиком.
– Я не до конца понимаю этот термин.
Тут между мужчинами, прямо в дюйме от носа Демарко, скользнуло ярко-желтое пятно. Он резко отпрянул назад, но в следующую