Не удалось «выцарапать» её даже вопросом о запуске баллистических ракет и намёком на договор с Америкой. Адмирал, хоть и вышел за пределы лаконизма, но сделал это столь же бестактно. В том смысле, что Министр обороны, который также приглашён на учения, сможет обстоятельно информировать Президента обо всём по возвращении в Москву.
Ох, как резануло по сердцу это «также приглашён»! Словно речь шла о каком-то заезжем гастролёре, а не непосредственном начальнике этого солдафона, пусть даже и моремана! Оставалось только благодарить в мыслях этого хама за то, что он не сказал ещё: «приглашён в числе иностранных наблюдателей»!».
И тогда Глава «упал – ниже падать некуда». Даже в собственных глазах. «Я звоню по распоряжению Президента…» Уже без намёков: открытым текстом! Позор-то, какой! Получалось, его имени и его слова уже было недостаточно для этого жалкого адмиралишки! Горечь буквально переполняла «истерзанную» душу «кремлёвского Бормана». Но даже падение не позволило Главе «подняться» в глазах Адмирала. «Полагаю, ответ о плановом ходе подготовки к учениям и отсутствии в связи с этим проблем, требующих вмешательства Кремля, вполне удовлетворит Верховного Главнокомандующего».
Вот чем ответил этот негодяй на доброе к себе отношение – в виде «юза на пузе»! В другой обстановке, если это и сошло бы ему с руки – то вместе с погонами. А сейчас приходилось «глотать пилюли»: noblesse oblige! Кремлёвский паёк – тоже. Однако и тянуть с постановкой вопроса было уже незачем – да и некуда. Поэтому, набравшись духа и воздуха, вместо «законных» эмоций, Глава вытолкнул из себя тот вопрос, ради которого он уже столько времени терпел издевательства этого «солдафона». Вопрос был мужественно прям: может ли Президент как Верховный Главнокомандующий рассчитывать на Адмирала?
Ответ «добил» Главу. «Я не нарушу присяги» – сказал Адмирал, и, сославшись на «службу», положил трубку. Первым! Теперь можно было дать волю чувствам, но Глава не привык делать это постфактум. Да и, кроме того, Адмирал ответил на поставленный вопрос: это понял бы и дурак. Ответ был недвусмысленным: Адмирал давал присягу лишь на верность советскому народу и Коммунистической партии. Других присяг в его досье не было.
Как бы там ни было, ответ был получен. Но разве можно было передать его Президенту? Даже в кратком изложении? Даже «причёсанным»? Правда, теплилась ещё – где-то в глубине души – слабая надежда на пехоту. И, семафоря лично себе «Погибаю – но не сдаюсь!», он решил позвонить ещё и в округа.
Только и общение с командующими настроения ему не прибавили. Все они, словно сговорившись – а, может, так и было – отвечали строго по уставу, пожеланий не высказали, и от прямого ответа на «судьбоносный» вопрос уклонились точно так же, как это сделал командующий ТОФ.
Под