Он оторвал взгляд от далекого бабуина и так оттянул голову пятнистого оленя за рога, что та уставилась в небо. Затем поглядел на Титуса.
– Не обременяй меня благодарностью, мальчик. Я не располагаю временем для…
– Не беспокойтесь, – откликнулся Титус, – благодарить вас я не стану.
– Ну так иди, – сказал Мордлюк.
Кровь бросилась Титусу в лицо, глаза его вспыхнули.
– С кем, по-вашему, вы разговариваете? – прошептал он.
Мордлюк пригляделся к нему повнимательнее.
– Ну-ну, – сказал он, – и с кем же я разговариваю? Глаза твои блистают, как у попрошайки – или у лорда.
– Отчего бы и нет? – ответил Титус. – Я именно лорд и есть.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Титус возвратился назад по проходу, пересек двор и пошел прочь из владений Мордлюка, пока не достиг паучьего переплетения извилистых проулков – он шел и шел и, наконец, оказался на широком каменном тракте.
Отсюда он увидел далеко внизу реку и дым, взмывающий розовыми плюмажами из бесчисленных труб.
Но Титус повернулся спиной к виду и стал подниматься, и два мчавших бок о бок длинных автомобиля пронеслись мимо него без единого звука. Они улетели, набирая скорость, сохраняя между собой расстояние, не большее дюйма.
На заднем сиденье каждого замерло, вытянувшись в струнку, по черноволосой, увешанной драгоценностями, полногрудой женщине – им некогда было любоваться скользящим мимо пейзажем, ибо они с нездоровой сосредоточенностью улыбались одна другой.
Вдали, все сильней отставая с каждым проходящим мгновением, по самой середине дороги целеустремленно неслась за автомобилями некрасивая черная собачонка с лапами, слишком короткими для ее тела.
Титус поднимался все выше, деревья подступали с обеих сторон все ближе к тракту, а Титус дивился происшедшей с ним перемене. Угрызения совести, в последнее время заволокшие его душу темным туманом, рассеялись, и ныне кровь юноши быстрыми толчками разливалась по жилам, а поступь стала пружинистой. Титус знал, что он дезертир, изменивший своему первородству, «позор» Горменгаста. Он знал, что оскорбил замок, оскорбил самые камни своего дома, оскорбил мать… все это он знал разумом и все это нисколько его не трогало.
Теперь он видел во всем только одну истину – страницу назад не перелистнешь.
Он был лордом Титусом, семьдесят седьмым властителем Горменгаста – но также и орудием жизни, молодым ростком, искателем приключений, готовым к любви и к ненависти, готовым помериться силой ума с чуждым миром, готовым ко всему.
Вот что ждало его за дальними горизонтами. Вот что было сутью всего.