– Уйди, – прорычал Ромич и небрежным движением отправил Енота в темный проем парадной. Оттуда с истошным мяуканьем и матом выскочила пара исхудалых котов.
Вот и все. Мозг пострадал. Галлюцинации. Матерящиеся коты это уже не сотрясение это как минимум…
– Отставить! – завопил из темноты парадной Енот, пытаясь придать голосу командирские нотки. – Я тут главный!
– Сука ты Шило! – прошипел сквозь зубы солдат и ударил меня в солнечное сплетение.
Бронежилет может от пуль и спасает, но это не тот случай. Во мне что-то хрустнуло. По ногам потекло жидкое и горячее. Я рухнул в кучу строительного мусора у подъезда. Луна изобразила чеширскую улыбку и помахала пушистой лапой.
Енот по-прежнему орал из чрева старого дома что-то на предмет субординации и лишения премии. Выселенные из тепла коты орали о геноциде и рейдерстве.
– Молись Шило! Молись, если умеешь! – завертелись у носа стволы «Вулкана».
– Дурак ты Ромич. Ой дурак, – прошепелявил я разбитыми губами. – Я же спас тебя, придурок в звании подполковника. У тебя на погонах звезд больше чем ума в голове.
– Спас?! – заорал он и ударил шнурованным ботинком под ребра. – Ты бросил их там! Десять моих бойцов остались там благодаря тебе. Это ты называешь спас? Ты хоть представляешь, что мы с ними пережили? Думаешь, я по приказу шефа левых пацанов собрал? Думаешь так? Да? Нет! Я взял тех, с которыми прошел ад во благо нашей великой державы! Серега меня ночь по джунглям на себе тащил. Сам ранен был, но тащил. Молись!
– Ели бы не я, то ты стал бы еще одним матросом, – шмыгнул я окровавленным носом. Капли стекали по подбородку и оставляли в снегу красные кратеры. – Я жалею о своем поступке. Нужно было тебя бросить!
– Не понял, – в глазах Ромича сквозь пелену злобы проявились признаки разума. – Ты прострелил мне ноги, Шило! Ты…
– Тебя было сложно убедить.
– Ты хочешь сказать, что если бы я начал стрелять…
– Ромич, пойми, у меня было два пути. Дать тебе открыть огонь и свалить с Енотом или найти способ забрать тебя с собой.
– Ты нашел, – присел рядом солдат.
На скуластом лице чувства меняются одно за другим. Милитари-мозг пытается понять и просчитать варианты развития событий. Штурвал разума переходит из когтистых лап ненависти в мягкие ладони понимания.
– Поехали, – кивнул в сторону прячущегося в темноте автобуса Енот. От гласа шефа пахло котами и сортиром. Он сердито посмотрел на Ромича, но больше ничего не сказал. Принюхавшись он сделала брезгливую мину и вытащил из кармана пачку влажных салфеток.
Я попытался встать, но со стоном сполз на кучу мусора. Помятое тело не желало слушаться. Перед глазами мельтешили яркие пятна и улыбающиеся кошачьи морды.
Ромич закинул пулемет на плечо, словно пушинку подхватил меня на руки и направился в сторону микроавтобуса. Нас всегда привозят и увозят.
– Это ничего не значит, – хихикнул я. – Все равно я сверху.
Ромич нечаянно