Первым выскочив из повозки, Витя, в свою очередь, внимательно оглядывался вокруг, чтобы увидеть Акиру, про которую он уже знал из рассказа отца. Но девочки не было рядом с родителями. Её загадочное отсутствие тронуло мальчишечье сердце, и Витя ломал голову над тем, какая она, японская девочка, с которой им предстоит жить в одном доме.
Пока родители знакомились и обменивались любезностями, Витя нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он чувствовал неловкость, которую объяснял тем, что земля-то русская, а на ней живут японцы. «И живут они совсем неплохо, возможно, даже лучше самих русских, – думал мальчик. – Вот бы им стало совестно, что с целым складом вещей, в запачканной одежде и уставшие от долгого пути, русские приезжают сюда издалека будто в гости, а не к себе. Тогда бы иначе приняли нас, взаправду вернувшихся домой, и, наверное, извинились бы, что жили вместо нас на нашей земле…»
Вот, наконец, Рыбаковы зашли в дом, посмотрели свои комнаты и начали переносить вещи из прихожей. Витя бегал взад-вперёд, мешаясь под ногами, но в суете и хлопотах никто не делал ему замечаний. Он продолжал крутиться, пока не дождался появления Акиры. Та сочла, наконец, возможным выйти перед всеми и быть представленной своим отцом.
– Акира, наше сокровище, – отец с любовью погладил девочку по голове, после того, как она вежливо поклонилась гостям, – доктор сказал, что, вероятно, мы не будем иметь детей, и, когда она родилась, мы с Мари были так счастливы, так счастливы…
– И нас стало трое, когда никто не ждал, – улыбнулась Софья Ивановна, – Витя родился в дороге, где и роды-то принять было некому…
– Как некому, а отец, – возмутился Рыбаков и шутливо добавил, – виновник пусть сам расхлёбывает… что натворил.
– М-да, если хотя бы готов к этому, а то… ведь испугается… – Мари посмотрела на своего мужа.
– В общем, – подвела итог Софья Ивановна, – Витя оказался шустрым – появился на свет скорее, чем его ошарашенный отец успел что-то придумать!
Надо сказать, что тёплый приём семьи капитана Рыбакова у японцев заметно озадачил Тихона Ворожеева. Так звали сержанта-водителя, который «всё-всё знал об этих узкоглазых» и про себя всегда рассуждал: им доверять нельзя ни на йоту. Он даже задержался, опешив от такой радостной встречи, которую никак не мог себе представить иначе, как вражескую. Ведь, наш остров-то – советский, а эти чего здесь делают? – так говорил он сам себе. В ожидании, когда придёт новая власть, он на чем свет поносил японцев и готов был обо всем донести куда следует.
– Работаешь с темноты до темноты, покоя не знаешь, – Ворожеев, или просто Ворожей, как его обычно звали в народе, взволновался, –