Поскольку раздражение христианством испытывали в Европе многие (с другой – левой стороны – на христианство наступал социализм), то антихристианство и аморализм Ницше был воспринят прежде всего образованной Европой, когда до Европы добрались книги Ницше, то есть когда их стали широко печатать. Помимо антихристианской позиции Ницше-мыслитель здесь и там обнаруживает упоение Злом и это тоже нравилось. «Падающего – подтолкни», как его позднейшие комментаторы не пытаются смягчить, было и остается выходкой злого мальчика. А европейцам во все времена хотелось быть, и они были в их Истории довольно часто, а то и всегда, злыми мальчиками по отношению к другим народам планеты, и долго были таковыми по отношению друг к другу.
Ницше после смерти своей стал запрещенным человеком, его книги печатали, однако его мировоззрение не поощрялось. Этакое философское хулиганство, философский бандитизм, недаром же он сам называл свой метод «философствование с помощью молота». Он считал, что грубо крушит сложившиеся моральные установки и ценности, и так это и было.
Говорил он много, залпами, слова застревали у него во рту, он писал запоями, выплевывал слова на бумагу, можно себе представить как он, живя в дешевых отелях, быстро-быстро строчит свои инвективы современному миру, который он ощущал как мир враждебный.
Ницше не считал себя немцем, но утверждал, что он потомок польских дворян. Современные исследователи отвергли его притязания на принадлежность к польской нации. Однако отказ быть немцем был признанием Ницше, что он чужой тем, кто его окружает. Он был чужим, да, и в этом смысле не Немцем, тут он оказался прав, а уверенность в том что он поляк, он себе внушил. Чужой. Он был самым подрывным, адским мыслителем Европы. Хотя и нет сведений о том, чтобы, скажем, современные ему цареубийцы вдохновлены были на цареубийства Ницше. Его интерес к русским народовольцам (не только он, другой трагик той же эпохи – Оскар Уайльд – написал пьесу о народовольцах-цареубийцах) и к Достоевскому свидетельствует, что ему хотелось пойти в эту опасную сторону, стать вдохновителем. Однако он не имел еще влияния.
А вот Карл Маркс имел в конце XIX века такое влияние. И классики анархизма, Прудон, Бакунин, имели, хотя как мыслители они, на мой взгляд, уступают Ницше.
Карл Маркс, не появись Ленин и русская революция, спокойно стоял бы в ряду крупных экономистов, в компании с Адамом Смитом и каким-нибудь Рикардо второстепенным. Линия преемственности «Карл Маркс – Владимир Ленин» четко прослеживается.
Прослеживается и преемственность «Фридрих Ницше – Адольф Гитлер». Гитлер сыграл для Ницше ту же роль, что Ленин для Маркса.
И дело тут совсем не в сестре и наследнице Ницше – Элизабет, сблизившейся с Гитлером, но в общем для этих двоих духе. Гитлер тоже считал что «падающего – подтолкни». И хотя Ницше всего лишь прослужил недолго санитаром в войну 1870 года, а Гитлер – связной велосипедист – отважно провоевал всю войну