– Поразительно! – сказала служанка. – Он Вас слышит и понимает. Обычно он не понимает людей.
– Здесь бывают другие люди?
– Очень редко. Он их не слышит. Даже не смотрит на них. Вас он услышал.
Я задал ему еще один вопрос, близкий к первому. Ництше уже следил за мной, ожидая вопроса.
– Знаете ли Вы, синьор, что Вас сверг с Вашего трона Ваш соотечественник, господин Гитлер?
Я имею в виду вот что: до появления господина Гитлера Вы считались самым главным Дьяволом-соблазнителем европейской культуры. Но Вы остались теоретиком и никогда даже не попытались реализовать Ваши цели. Герр Гитлер взял в руки свастику и выкосил часть населения Европы, испугав и изумив ее на века вперед. Он преодолел Вас. Вы знаете, что Вы давно уже не тиран Ассирии мысли?
Нитцше холодно кивнул один раз. И посмотрел на меня, как мне показалось, с ненавистью. В этот момент к нему подошла дама в черном, до сих пор населявшая третье кресло. Из-под полей низко надвинутой шляпы рассерженно сверкали белки ее затененных глаз. Она полуобняла Нитцше и погладила ему то место на груди, где под сюртуком должно было находиться сердце. Они отошли к дверям в сад. Не тем, через которые вошли служанка и я, но противоположным им.
– Это баронесса, – сказала служанка. – Она спутница синьора Горки, но часто путает мужчин и уходит спать с Нитцше.
– Они спят друг с другом как мужчина и женщина, либо просто спят в одной комнате?
– Они просто спят в одной комнате.
– А что делают в это время синьор Горки и Лу Саломе?
– Они послушно спят в спальне синьора Горки.
– Спят – спят?
– Нет, просто спят.
– Тут пахнет… – Я втянул в себя воздух. Выпустил. Попробовал еще раз. – Тут пахнет как в музее. Возможно, нафталином.
– Вы правы. Я использую нафталин…
– Может быть, откроем дверь в сад?
– Но налетят насекомые…
Мы прошли к Нитцше и баронессе, и служанка открыла дверь своим ключом. Пара не обратила на нас никакого внимания.
Ворвались не только насекомые, но и запахи, резкие и тревожные, и звуки, шум ветра в кронах деревьев, слабый треск какой-то в отдалении.
– Они никогда не пытаются выйти в сад?
– Нет, они никогда не пытаются выйти в сад. У меня сложилось впечатление, что они не видят и не слышат сада. Что им оставлен только этот дом, а за его пределы они не могут отлучаться.
– Ссорятся ли они?
– Да, это бывает. Кричат. Плачут даже. В особенности синьор Горки. Он много плачет. Возможно, плач доставляет ему удовольствие.
Сзади на мое плечо легла рука. Обернулся и увидел – синьора Лу.
При ближайшем рассмотрении молодая женщина оказалась похожей на мою любовницу, Фифи.
– Что Вам, синьора?
Женщина взяла мое лицо обеими руками и стала гладить его. Вначале нежно, но движения все убыстрялись. Мне стало не по себе, я вырвался. Служанка уже