Я смотрела в окно на суетливый город, когда принесли мой ужин. Еще немного полюбовавшись на то, как закат озаряет стены домов и заглядывает в окна, уступила журчащему от голода животу. Уже не помню, когда в последний раз ела нормальную горячую пищу. Миловидная служанка с кроткой улыбкой, бросила томный взгляд в сторону моего гостя и поставила поднос на стол. Горячий суп пах просто божественно, в носу защекотало, и я громко чихнула, а потом бросила виноватый взгляд на Клинта.
– Неудивительно, – посерьезнел мужчина, – после того как ты вымокла до нитки и подверглась изощренной пытке монахов. Как все еще на ногах стоишь непонятно.
– Ну, я выспалась, – отодвигая тяжелый стул, словно оправдывалась я. Конечно, моя магия помогла мне быстрее поправиться, но говорить об этом вслух не стоило. – Отогрелась, опять же.
Ужасно хотелось спросить, что будет дальше, но я не решалась. В моих полубредовых воспоминаниях отец Араса казался вполне милым, но кто знает, какую шутку могло сыграть со мной сознание? Больше не в силах сопротивляться голоду, я устроилась за столом и приступила к поглощению ароматного супа. Запах не обманул – он был удивительно хорош. Приятное тепло разлилось по телу после первых же ложек. Мягкий хлеб с маслом и козьим сыром чуть не заставил меня застонать от удовольствия.
– Приятно видеть, что аппетит у тебя не пропал, – усмехнулся Клинт. – Ладно, у меня еще есть дела, увидимся утром.
Я вскинула голову и посмотрела на мужчину. Его слова означали, что разговор с Френсисом Макгигоном мне придется выстоять в одиночку. Что ж, Клинт мне ничего не должен, однако с ним было бы спокойнее. Отчего – то стало неуютно. Может от того, что я давно уже не искала ни чьей поддержки и участия, а тут вдруг испытала нужду в человеке, которого едва знаю?
– Спасибо, – кивнула я ему, и он понял, за что именно я его благодарила.
Наместник явился сразу после ужина, и я смогла хорошенько его рассмотреть. Это был высокий, некогда статный пожилой мужчина. Арас явно не был ранним ребенком. Первое, что бросилось мне в глаза – это взгляд, который пронимал до костей. Такие же, как у сына, глаза смотрели цепко, придирчиво, но даже, несмотря на сложившуюся ситуацию, слишком внимательно. Я так и застыла у окна под этим взглядом. Походка выглядела тяжелой, а усталость и болезненность выдавал цвет лица. Волосы все еще густые, почти нетронутые сединой, вероятно, когда-то этот человек считался красивым.
Френсис Макгигон вошел как хозяин, однако