Я никогда не встречал таких людей.
– Привет, – стеснительно сказала Холидей. – Можешь располагаться в гостиной на диване.
Не было никаких формальностей, всё было строго по делу. Никаких «Эй, круто выглядишь» или «От тебя круто пахнет, каким одеколоном ты пользуешься?». Холидей подпускала к себе избранных, и я на все сто должен был пролететь с конкурсом за место в её жизни. Но у судьбы были свои планы.
Я ненавидел планирование, но вскоре полюбил.
– На столике приготовлен чай на случай, если тебе станет холодно, – погодя, продолжила девочка. – Мы не всегда вовремя платим за отопление.
Холидей старалась быть максимально гостеприимной по отношению ко мне, а я старался быть веселее, пока она смотрела на меня. Кейти не могла не поведать Холидей мою историю, раз поведала мне судьбу подруги.
Нам с Холидей не нравилось играть в тех, кем мы не являлись. Но нам нравилось молча изучать друг друга. Так, Холидей провела меня к дивану, рассматривая волшебных оленей на моём свитере, а я рассматривал её хрупкие плечи, которые без воздушной куртки казались совсем маленькими.
Нам предстояло столько узнать друг о друге.
Мне хотелось, чтобы человек, сидящий напротив, никогда не знал о моей жизни, а ему хотелось, чтобы я никогда не знал о его. Но с Холидей произошло иначе: мы заведи непринуждённую беседу за чашечкой ягодного чая с цветочным льдом.
Кто знал, что эта беседа будет первым шагом в неизвестность под красивым названием «Любовь».
Когда Ты Падаешь
Холидей
Джонатан явился на следующий день после составления расписания.
Мы с ним решили, что он будет приходить ко мне в четыре часа дня, то есть после окончания занятий в общеобразовательном учреждении. Такой график устраивал нас обоих: у меня было полно времени на выполнение собственного плана дел, а Джонатан испытывал резкий недостаток в живом общении после гибели матери. В школе у него совсем не осталось друзей, и мы с Кейти на время стали его самыми близкими людьми.
Когда Джонатан скинул шапку, моему взору пристали растрёпанные тёмные волосы, какие бывали только у голливудских актёрах в каких-нибудь боевиках. Никакой укладки – одному Богу было известно, что творилось на голове Джонатана. Он точно вылез из передряги и направился прямиком ко мне, и от таких мыслей я была не в восторге.
Конечно, не только волосы вывели меня из себя.
Когда Джонатан снял куртку, под ней оказалась мятая розовая рубаха, которая никак не сочеталась с янтарным отливом его куртки. К тому же края её не были заправлены в серые брюки.
И даже такой вид его был терпим.
Всё случилось, когда мы решили разрядить обстановку за чашкой чая.
Когда я сделала очередной глоток, то вспоминала, как ходила с родителями на каток в шестом классе. Тогда декабрь не баловал Северную Монтану низкими температурами, из-за чего озёра за чертой Хелены не успели