Лучший друг отца, штурман, с которым он летал на войне, дядя Вася, как раз рассказывал, почему остался без добычи. Усевшись по-турецки (сейчас бы сказали, «в позе лотоса») на расстеленном одеяле, и держа спину прямо, он, посмеиваясь, сопровождал свой рассказ жестами, как будто бы в руках его было ружьё.
– Стою я, значить, – слово «значит» он говорил именно так, мягко, – как полагается, на позиции. В камышах. В левом стволе четвёрка, в правом троечка, на высокую, значить… Курки, как полагается, на взводе… Солнце не взошло ещё, сумерки… Слышу, над водою крылья свистят, в мою, значить, сторону. Я поворачиваюсь… прикладываюсь… из-го-тавливаю-юсь… Вот, вылететь уже должна. Должна – а, хрен бы её – нету! Куда делась – неизвестно!
– Так и не выстрелил ни разу, что ли? – реагирует кто-то оживлённо, будто от всей души переживает за дяди Васину неудачу.
– Так ни разу и не выстрелил, – почти даже удовлетворённо отвечает дядя Вася, – чёрт их знает, как они здесь летают – свист один!
– Ну, может на вечерней, как положено летать будут! Что не наливает никто? Солнце поднимается – горячую пить придётся…
В этих весёлых сутолоке и гоготе, Средний подошёл к отцу и попросил разрешения сходить пострелять. Отец давал нам раньше пострелять по мишеням, двустволку же, как фронтовик, за настоящее оружие не почитал, и поэтому, наверное, сказав несколько строгих слов в наставление, указал пальцем на ружьё и патронташ. Средний взял двустволку – изящный ИЖ-54, и мы отправились к деревянному мосту через речку, где, у прибрежного куста, была выбрана позиция. Вскоре, как это и бывает днём, метрах в сорока над головою, не меньше, засвистела крыльями стайка крякв, и Средний, ловко вскинув ружьё, снял крайнюю, которая тяжело плюхнулась на траву в прямой видимости от нас. Я исполнил роль спаниеля, притащив добычу. За пару часов ситуация повторилась ещё трижды, с одинаковым результатом.
Похоже, компания видела происходившее, поскольку, когда мы подходили к лагерю, все дружно встали, а отец вышел вперёд, поздравил брата с полем и сказал, что дарит ему свой ИЖ. Только с оформлением, согласно правилам, придётся пару лет подождать. Так и начался охотничий стаж Среднего – в шестнадцать лет, а ранняя слава сделала его энтузиастом, так что наше со Старшим будущее было предрешено, по крайней мере, в части хобби. Старший сдался первым, довольно давно, я же обзавёлся оружием, латунными гильзами, аптечными весами для взвешивания пороха, разными закрутками и прочими причиндалами,